Мэриан выключила магнитофон и взглянула на меня.
— Знаешь, что это такое?
Я закурил.
— Судя по всему, разговор какого-то человека со своим
брокером. По телефону… — Я не мог взять в толк, почему она так возбуждена и
дает мне все это слушать.
— Совершенно верно, — сказала она и перекрутила ленту
обратно. — А теперь слушай внимательно. Я еще раз прокручу последнюю часть, а
потом ты ее повторишь.
— О'кей! — откликнулся я.
Мэриан включила магнитофон, и голос Чэпмена зазвучал снова:
«Только одно: попросите, пожалуйста, исследовательский отдел…»
Я внимательно слушал, наблюдая в то же время, как она
стенографирует эти пять-шесть фраз.
Остановив магнитофон, Мэриан быстро расшифровала свою запись
и протянула мне листочек с текстом.
— Не надо, я уже дважды это прослушал.
— Все равно прочти, — настояла она. — По бумажке ты будешь
говорить гладко и без пауз. — Она включила магнитофон и передала мне микрофон.
— Держи его вот так! Не двигай и наклоняй. Когда я включу его, начинай читать.
— Разве не нужно сначала стереть то, что на нем записано?
Мэриан покачала головой:
— Он стирает и записывает одновременно. Готов? Начали! — Она
включила магнитофон, а я зачитал слова Чэпмена.
Потом Мэриан снова остановила магнитофон и перемотала ленту
обратно. Я чувствовал, что она взвинчена до предела, и уже догадывался, чего
она хочет, но это казалось мне настоящей нелепостью.
А Мэриан вновь включила магнитофон и присела на кровать
рядом со мной. Я хотел было что-то сказать, но она повелительным жестом
остановила меня и, наклонив голову, стала внимательно слушать.
Сейчас говорил Крис:
" — Сотню акций «Галф ойл» на рынке. Что-нибудь еще,
мистер Чэпмен?
— Только одно: попросите, пожалуйста, исследовательский
отдел…"
Голос Чэпмена произнес свои фразы до конца, а потом
раздалось короткое «хррп» — там, где Мэриан поставила магнитофон на режим
«запись» и где начал говорить я: «Только одно: попросите, пожалуйста,
исследовательский отдел…»
Я резко выпрямился.
— Послушай…
Но она быстро закрыла мне рот рукой. Мы оба сидели не
шелохнувшись, пока полностью не закончилось воспроизведение записи.
После этого Мэриан встала и убрала магнитофон. Потом
обернулась ко мне со слабой улыбкой:
— Теперь ты догадываешься, к чему я все время
прислушивалась?
Я уставился на нее:
— Невероятно! Наши голоса звучат почти одинаково.
Она кивнула:
— Вот почему мне и хотелось, чтобы оба голоса — его и твой —
звучали непосредственно друг за другом. Сравнительное сопоставление — лучшая
проверка. И, видишь ли, дело не только в тембре: многие мужские голоса в
баритональном регистре имеют такой же низкий тембр. А у вас обоих быстрая и
живая, уверенная манера говорить. Решительная и довольно агрессивная. Каждый из
вас мог бы блестяще воспроизводить Ральфа Беллами в роли сыщика. Фактически
Хэррис это частенько и делает на вечеринках.
— Хэррис? — переспросил я.
— Хэррис Чэпмен, человек, которого ты только что слышал.
— Неужели нас действительно не отличить друг от друга? —
спросил я. — Или это просто результат записи?
Мэриан вытрясла сигарету из пачки, лежавшей на туалетном
столике, и наклонилась ко мне.
Я поднес ей зажигалку. Она села в кресло напротив и закинула
ногу на ногу.
— Я могла бы различить ваши голоса, — сказала она в
задумчивости. — Даже в самой совершенной записи. Фактически могу их различить и
по телефону, но только потому, что знаю, что вас двое.
— Что ты имеешь в виду? — не понял я.
Она затянулась и холодно посмотрела на меня:
— Разве не ясно? Если бы ты говорил по телефону с
кем-нибудь, кто знает Хэрриса Чэпмена, но не знает тебя, ты был бы для него
Чэпменом.
— Не уверен. Я…
— Позволь, я объясню, — перебила она. — Если бы ты сказал
этому человеку, что ты — Хэррис Чэпмен, то он бы не усомнился. Ваши голоса
почти идентичны и не звучали бы одновременно, так что он не смог бы сравнить.
Добавь еще вашу манеру разговаривать — она у вас обоих почти одинаковая и
совсем не похожая на манеру южан. Он живет в Томастоне, в Луизиане… Ты за мной
поспеваешь?
— Да, — кивнул я. — Другими словами, у него специфическая
манера говорить. Стоит ее услышать, как сразу становится ясно — это Чэпмен.
— Совершенно верно. И ты мог бы одурачить каждого, кто его
знает.
— На пять секунд, — уточнил я.
Мэриан улыбнулась:
— Нет, ошибаешься…
— Если ты имеешь в виду перевоплощение, то тут требуется и
еще кое-что. А именно — знание фактов.
— К этому я и веду, — ответила она. — Практически ни один
человек не знает о Хэррисе Чэпмене больше, чем я.
— К чему ты клонишь?
— К тому, что после десяти дней интенсивной тренировки ты
мог бы стать Хэррисом Чэпменом.
Точнее, в той степени, в какой Хэррис Чэпмен как личность
или индивидуум ощущается по телефону.
Я встал и резко загасил сигарету.
— А к чему мне это?
— Если я назову цифру — сто семьдесят пять тысяч долларов,
ты сочтешь ее веской причиной?
Я помедлил с ответом, все еще продолжая держать в руке
изувеченный окурок.
— Ты шутишь?
— Разве по моему виду похоже, что я шучу?
— Откуда ты взяла бы столько денег?
— Естественно, от него.
— То есть украла бы?
Она холодно кивнула:
— Да, думаю, в твоем понимании — это кража. Но довольно
необычный вид кражи и к тому же абсолютно недоказуемый.
— Такого в природе не бывает.
— В данном случае будет. Этот случай уникальный. Думаю, ты
слышал выражение «идеальное преступление», такое, какое никогда не будет
раскрыто?
