Мы пожали друг другу руки. Я сел, снял темные очки и сунул
их в карман. Не годится, чтобы потом кто-нибудь вспомнил, что я носил их в
помещении.
Фицпатрик откинулся на спинку стула, скользнул взглядом по
визитной карточке и спросил:
— Вы в какой области работаете, мистер Чэпмен?
— О, сразу в нескольких, — ответил я. — У меня ткацкая
фабрика, радиостанция, газета. Фактически я сейчас на отдыхе, хочу немного
отвлечься, порыбачить. Может, на Кисе, а может пробуду несколько дней на
Бимини. Я не был в районе Майами около трех лет и вот хочу посмотреть, как
здесь обстоит дело с земельной собственностью.
— Я с удовольствием рассказал бы вам, — ответил Фицпатрик, —
но поскольку вы сами бизнесмен, то можете назвать меня лжецом.
Тем не менее стал рассказывать. В его устах все звучало
очень убедительно. Во Флориде все женщины — красавицы, все мужчины — храбрецы.
Он сам в это верил, сохранив свойственную Ирландии лиричность. Здесь каждый день
люди сколачивают целые состояния прямо у вас под носом. Мы обсудили закон о
налогах, который оставлял единственную возможность делать деньги и удерживать
их в руках — производить крупные капиталовложения и вести операции с нефтью. Он
предложил совершить небольшой пробег по окрестностям, чтобы показать мне
некоторые земельные участки. Его автомобиль к моим услугам. Стоит совсем близко
на стоянке в конце улицы.
— Почему бы не воспользоваться моим? — возразил я. — Он еще
ближе — перед домом.
— Симпатичные машинки эти «кадди», — заметил Фицпатрик,
когда мы сели в «кадиллак».
Я надел темные очки.
— Я не увлекаюсь мотоспортом, но тем не менее, если захочу
продать эту машину, то смогу получить приличную сумму… Что вы скажете об
участке при шоссе? Стоящее дело?
— Сверните направо, — сказал он, — и я покажу вам одну его
часть, которая года через два будет стоить вдвое дороже. Могу рассказать вам,
сколько прибыли Дает один фут вдоль шоссе на тех участках, где построены
мотели, — это всего в двух милях от нашего участка.
Мы доехали до этого места и осмотрели его.
Я задал несколько вопросов относительно налогов, общей
площади в акрах, расстояния в глубину от шоссе и о том, окончательно ли
установлена владельцем цена, но не сказал ничего определенного о своих
намерениях.
На обратном пути мы завернули в бар и немного подкрепились.
Он спросил, где я буду в ближайшие дни, и я дал ему адрес мотеля в Марафоне.
Фицпатрик был явно заинтересован. Он достаточно долго пробыл в этом деле и уже
имел нюх на возможного покупателя.
Я довез его до конторы и повернул на юг. Проезжая через
Майами, остановился у цветочного магазина и заказал для Корел Блейн два десятка
чайных роз, распорядившись доставить их по ее домашнему адресу. Это были ее
любимые цветы.
Уезжая отдыхать, Чэпмен иногда посылал всем женщинам своей
конторы маленькие подарки, и мне пришла в голову одна мысль. Выехав из города и
свернув на юг, в сторону Киса, я стал посматривать, не попадется ли мне по пути
один из тех магазинчиков, которые наряду с сувенирами и редкостями продают
бетонных фламинго. Наконец я увидел такой магазин и остановил машину.
Это была обычная лавочка для туристов, какие рассыпались по
всем дорогам Флориды, изобилующая четырехфутовыми раковинами моллюсков с
Большого рифа, веточками кипариса, крокодиловой кожей, обезьяньими головами из
кокосового ореха, коробками с фруктами и почтовыми открытками. Владельцами ее
были мужчина с холодным взглядом и акцентом выходца из Джорджии и запуганная
женщина, по-видимому его жена.
Я с презрительным видом порылся в разном хламе и наконец
остановился на подарочных банках с экзотическими этикетками, рекламирующими
джем: «Гуава. Морской виноград. Мандариневый мармелад — упаковка и пересылка
морем».
— Сколько за четыре банки? — спросил я.
Холодные глаза хозяина переместились с моего лица на
«кадиллак» стоимостью в семь тысяч долларов и снова вернулись ко мне.
— Одна цена, мистер, — доллар и сто центов…
— Вижу, вы прирожденный коммерсант, — высказал я и,
заплатив, добавил:
— Дайте квитанцию.
Я уже попадался на удочку в подобных делах при пересылке.
Он выписал мне квитанцию. Я спрятал ее в бумажник и вышел из
лавки. Справа от нее, вдоль изгороди, были расставлены фигурки фламинго из
бетона.
— Что означает эта чертовщина? — полюбопытствовал я. — Они
встречаются мне у каждой лавки.
— Просто декоративные украшения, — пояснил хозяин.
— А из чего они? — продолжал я расспрашивать. — И для чего
предназначаются?
— Они из гипса, — ответил он. — Или из бетона… Вот эти,
например, из бетона. Их можно ставить на газонах или в кустарнике. А тех, что с
подставками, берут для мелких бассейнов — лягушатников.
Я сокрушенно покачал головой:
— О, Боже ты мой! И чего только ваш брат не всучивает
туристам!
Он холодно следил за мной, пока я садился в машину.
Я включил мотор.
Глава 9
Я приехал в Марафон и занял забронированный номер в мотеле.
До предполагаемого разговора с Корел Блейн оставался почти час. Я буквально валился
с ног.
Приняв душ и растеревшись жестким полотенцем, я поставил на
стол магнитофон, вставил туда кассету номер 5, почти исключительно посвященную
ей, и стал слушать, но вскоре выяснилось, что мне это уже не нужно — моя память
обгоняла запись. Я не знал о Блейн и Чэпмене десятка тысяч мелочей, но все, что
в течение пяти часов записывалось на эти ленты, запечатлелось в моем мозгу
накрепко!
Я позвонил Корел ровно в девять, и снова все оказалось легко
и просто. Она уже получила мои розы, и это помогло. Корел собиралась куда-то в
гости, играть в бридж. Два имени из тех, что она упомянула, были мне знакомы,
так что мне удалось высказать несколько подходящих замечаний.
Я также дал ей понять, что едва могу дождаться завтрашнего
дня. А еще сказал, что во мне закипает гнев против Криса Лундгрена. Если он не
перестанет тыкать в нос советами Мэриан Форсайт, я передам свой счет Меррилу
Линчу или еще кому-нибудь. Всякий раз, когда мне нужны были советы этой
женщины…
Она фыркнула и согласилась со мной. Конечно, по отношению к
бедняжке Мэриан вышло нехорошо, но когда женщины достигают такого возраста, они
начинают чувствовать, что — как бы это сказать? — ну, что им не на что больше
надеяться, и ожесточаются.
