В магазине Генри я, например, вопил, что страшно спешу, а
потом целый час глазел на рыб и прыгающих дельфинов, хотя в этот момент у меня
в багажнике лежало тело убитой девушки.
Но какой девушки — это оставалось тайной.
Около пяти часов дня в четверг два помощника шерифа нашли
машину. Это было почти через четыре дня после того, как я ее бросил, и часов
через двенадцать после того, как по всему штату стало известно, что в ней,
вероятно, находятся сто семьдесят пять тысяч долларов. Все ясно: я вышел в
океан на шести футовой лодке, захватив труп девушки и бетонного фламинго, и
больше не вернулся. Позднее появились какие-то люди в обуви на ребристой
резиновой подошве, взломали багажник и исчезли, унеся с собой сто семьдесят
пять тысяч долларов. Возле машины обнаружена синяя туфля со сломанным каблуком.
А утром в пятницу была установлена личность девушки. Они,
наконец, натолкнулись на таксиста, который привез ее в Голливуд. Он помнил,
откуда она сделала вызов. Газета сообщила, что девушку звали Жюстин Ларей, что
определенных занятий она не имела, но значилась в полицейских списках в Майами
и в Питтсбурге по делу о вымогательстве и бродяжничестве и имела судимость за
ограбление магазина. Никто из ее соседей по дому не мог припомнить, видел ли ее
после воскресенья. В ее квартире нашли кое-что из одежды, но никто не знал, что
представляет собой ее гардероб в целом. В квартире не нашли ни одного чемодана.
С другой стороны, и таксист, и бармен из «Камео» готовы были присягнуть, что
она имела при себе лишь одну дорожную сумку.
Так что, возможно, это было все ее имущество.
Оба уверенно заявили, что на ней были синие туфли.
Второго декабря, ровно через неделю после того, как была
оставлена машина, миль за двадцать пять от этого места, близ Пиджин-Ки, двое
рыбаков обнаружили лодку. Тело найдено не было. Конечно, они и не ожидали, что
найдут труп девушки, если он был привязан к фламинго, но ведь труп-то самого
Чэпмена должен быть выброшен на берег! Море выносит почти всех утопленников.
Отсутствие трупа показалось полицейским подозрительным, но потом было высказано
предположение, что он мог застрять в коралловых рифах или затеряться в густой
чаще мангровых деревьев, покрывающих берег.
Много внимания уделялось Мэриан и ее прежним
взаимоотношениям с ним, но, насколько я мог судить по газетным материалам,
никто ее не заподозрил. Да и в чем ее можно было подозревать? В том, что она
свела его с ума, пользуясь устройством с дистанционным управлением? Она ведь
все это время была в Томастоне, что было установлено с самого первого дня.
Полиция получила фотографию Чэпмена, возможно ту самую, о которой Мэриан
однажды упоминала. Но в ней было больше парадности и позы, чем сходства.
И к тому же он снялся без очков.
И ни разу за все это время, насколько я мог судить по
газетам, никто ни на секунду не усомнился в том, что пропавший без вести
человек действительно Чэпмен.
Как Мэриан мне и говорила — с чего бы это им сомневаться? Он
называл себя этим именем!
Зачем ему было лгать? Да и в самом деле, кто бы стал
выдавать себя за Чэпмена, чтобы вот так сойти с ума и утонуть.
Прошло две недели, и другие сенсации вытеснили всю эту
историю с первых страниц. Но из газет она совсем не исчезла. Некоторые
обстоятельства не давали ей угаснуть. Во-первых, продолжались розыски трупа
Чэпмена и человека, который обчистил его машину. А во-вторых, интерес публики
разжег бетонный фламинго — интерес и болезненное воображение. Но нам ничто не
угрожало. Я ждал, что теперь она мне напишет или позвонит и сообщит свой адрес.
Но Мэриан молчала. Прошла еще неделя. Я начинал ненавидеть
нашу квартиру. Жить в разлуке с Мэриан было достаточно плохо, но жить там, где
тебе каждую минуту все напоминает о ней, было просто невыносимо. И он тоже был
здесь.
Я отдал ковер в чистку и, пока его обрабатывали, все время
спрашивал себя, не схожу ли я с ума, подобно леди Макбет?
Но уехать я не мог. Конечно, можно было оставить на почте
свой новый адрес, но что, если Мэриан позвонит? А выяснить, где она находится
сейчас, не было никакой возможности. По-видимому, покинула Томастон.
Предполагалось, что она даст о себе знать, и я продолжал ждать, ненавидя эту
квартиру, но не осмеливаясь оставить ее даже на час, чтобы закупить еды. Даже
загорая на солнце на заднем дворике, я оставлял открытой входную дверь, чтобы
можно было услышать телефонный звонок.
За два часа до прихода почты я уже ходил взад-вперед по
комнате мимо окна, обращенного на улицу, и высматривал, когда почтальон
появится в поле зрения.
Наконец оно пришло, долгожданное письмо.
Это было восемнадцатого декабря. Ранним утром мальчик
оставил мне газету на дорожке, и я уже собрался выйти и взять ее, как вдруг
перед домом остановился почтовый фургон и водитель вручил мне заказное
авиаписьмо. Оно было из Хьюстона, штат Техас.
Я кинулся в дом, забыв про газету, и поспешно вскрыл
конверт.
"Дорогой Джерри!
Очень трудно было написать это письмо, и я все откладывала,
пока откладывать уже стало нельзя. Я сказала тебе не правду. Думаю, ты уже
начал это понимать. Я не прошу прощения, но серьезно считаю, что должна
собраться с духом и сказать тебе об этом в лицо. Так что, если ты все еще
хочешь меня видеть, загляни, пожалуйста, сюда, в отель «Райс».
С искренним приветом
Мэриан".
Ошеломленный, я продолжал смотреть на письмо. Что она имеет
в виду под «не правдой»? Одновременно я вспомнил одну вещь, а именно то, что
она мне сказала в тот день, четырнадцатого ноября: «Я воспользовалась тобой!»
Ни в том, ни в другом не было никакого смысла. Никакой не правды она мне не
говорила, насколько я знал все обстоятельства дела… Но к чему терять время?
Ведь я уже мог бы находиться по дороге в Хьюстон!
Я схватил телефонную трубку и стал обзванивать билетные
кассы аэропорта. Оказалось, что я могу вылететь в час дня. У меня достаточно
времени, чтобы забрать деньги, которые я сдал на сохранение в один из банков в
Майами-Бич. Я поспешил в спальню, переоделся и стал укладывать вещи. Зазвонил
телефон. Из аэропорта, наверное, подумал я, снимая трубку.
— Мистер Форбс? Получена телеграмма из Хьюстона, штат Техас.
Вот что в ней сказано:
«Срочно прочти раздел новостей. Письмо может повременить».
Подписи нет.
— Спасибо, — сказал я, повесил трубку и побежал за газетой,
которую оставил на дорожке.
Все это было напечатано на первой странице, как сообщение из
Нового Орлеана, но под уже хорошо знакомым здесь броским заголовком:
"ПСИХИАТР УТВЕРЖДАЕТ:
