Ник перешел улицу к заправке «Сохио» и потратил уйму монет, натыкаясь на разных тупиц, пока ему наконец не сказали номер Бев, а потом еще столько же, пока не нашлась девушка, которая позвала дочь к телефону.
— Кем бы ты ни был, — раздался из трубки голос Бев, — ты ненормальный.
Это точно, подумал Джерачи.
— Чему вас там учат в университете? — спросил он. — Разве можно так разговаривать с отцом?
— Папочка? Я думала, ты… О боже! Папочка! Где…
И тут Бев разрыдалась.
Ник дал ей выплакаться. На нем было теплое пальто, а в кармане достаточно мелочи. Он посматривал на машины, подъезжавшие к заправочной станции. Никто к нему не приглядывался.
Джерачи знал, что Бев скоро успокоится и оправдает его надежды. Она не стала задавать вопросов, на которые он не смог бы ответить. Ник уверил дочь, что у него все хорошо, и попросил передать привет сестре и матери.
— Позвони подруге мамы. Как же ее имя… Из дома напротив.
— Госпожа Брубейкер.
— Да, точно. Попроси, чтобы позвала Шарлотту к телефону, к Брубейкерам. Скажи, будто ты не смогла дозвониться домой, ничего не слышно.
— Я поняла, пап.
— Передай маме, что я позвоню завтра в восемь на телефон-автомат в парке, напротив статуи. Она знает.
— В восемь.
— Если у меня не получится, не беспокойтесь. Много дел.
— Дел, — тихо повторила Бев.
Ник сожалел, что заставляет дочь переживать. И ненавидел Майкла Корлеоне, кто был тому причиной. Он сменил тему и долго расспрашивал, как идет учеба. Очевидно, прекрасно. Бев сказала, что не нуждается в деньгах, но Джерачи все равно взял адрес и пообещал прислать некоторую сумму.
— Только не говори матери, — предупредил он.
— Думаешь, я все ей докладываю?
Последняя фраза была произнесена с каким-то надрывом. Следовало поинтересоваться, что случилось, однако Нику не хотелось углубляться в проблемы. Дела прежде всего.
— Как поживает дедушка?
— Который?
— Оба.
Бев рассмеялась. Она недолюбливала родителей Шарлотты.
— Потрясно.
— Он до сих пор в Тусоне?
— А с чего ему оттуда уезжать?
Насколько знал Ник, отец собирался на Сицилию.
— Действительно. Можешь позвонить и ему?
— Позвонить куда? — быстро сообразила она.
— У тебя же пятерка по испанскому. Позвони госпоже по имени Кончита Круз. Она хорошая подруга дедушки, но почти не говорит по-английски. — Джерачи начал диктовать номер.
— Ты шутишь?
— Сама сказала, что у тебя пятерка по испанскому.
— Дедушка Фаусто и госпожа Кончита поженились.
— Поженились?
— Поженились.
Джерачи посмотрел на отражение в стекле будки и едва узнал себя.
— Поженились…
Ник растерянно скреб ключом по таксофону. Его отец женился на мексиканке. Сложно Представить, как на это отреагировали старые друзья в Кливленде.
— Значит, теперь у меня новая мама. Когда это произошло?
— После того, как девушка вернулся из отпуска в Италии. Все твердил, что жизнь коротка. Они так здорово смотрятся вместе.»
— И не понимают ни слова из того, что говорят друг другу.
— Есть же язык любви, — хихикнула Бев. — Извини, пап. Ты прав, это сумасшествие, но они счастливы.
Нику стало не по себе оттого, что дочь смеется при упоминании о любви.
— Позвони дедушке домой. Попроси продиктовать тебе номер телефона-автомата у закусочной, где он вечно обедает. Как же она называется…
— «Лестерс».
— Верно. «Лестерс». Я позвоню завтра в полдень. Он даст мне номер таксофона, по которому и поговорим.
Джерачи продиктовал дочери три из недавно записанных номеров и сложный график, когда он будет рядом.
— Если не отвечу, не волнуйся. Дел по горло.
Бев снова заплакала, и Ник подождал, пока она успокоится, прежде чем попрощаться.
* * *
— Где ты? — спросил Фаусто Джерачи. — Я приеду за тобой.
Ник рассмеялся. Будто он мальчишка и пойман за кражу в магазине.
— Не получится, пап. Если за тобой следят…
— В этой стране я могу оказаться в любом месте за три дня; За исключением Аляски и Гавайев.
Старик до сих пор злился, что не получилось сделать Сицилию сорок девятым штатом, а Аляску и Гавайи все-таки присоединили.
— Свяжи меня с людьми в Кливленде, которым доверяешь.
— Я никому не доверяю. Сам тебя заберу. В Кливленде буду через два дня. Кроме отца, тебе никто не поможет.
— Как насчет Майки 3.?
— Этот поляк? Ленивый боров. Вряд ли тебе удастся поднять его с постели.
Майк Зелински, чиновник из профсоюза водителей грузовиков, был другом Фаусто с детства. Его сын стал членом городского совета Кливленда. Майки 3. знаком с нужными людьми.
— Просто позвони ему, ладно?
— Два дня. И не говори, что это опасно. За мной никому не угнаться. «Хвоста» не будет.
— Сомневаюсь, пап.
Надо признать, что отец прав, с ним сложно тягаться. Водитель Фаусто — живая легенда, профессионал, откатавший два миллиона миль, обычно на огромной скорости, с пассажирами, в чьи дела не лез, при этом не заплатил ни одного штрафа и ни разу не попал в аварию (за некоторыми исключениями, которые и авариями назвать сложно).
— Где ты, неуловимый? Все у нас получится. У Джерачи и его сына.
— Слышал, тебя надо поздравить, — произнес Ник.
— Верно. Собираешь болтать или скажешь мне наконец, где ты?
* * *
Через сорок семь часов Фаусто Джерачи пригнал свой «Олдсмобиль Старфайр» на автостоянку. Эта красно-белая мощная машина с кожаными креслами десять лет назад заменила ему черный «Рокет».
— Ты быстро.
— Разве ж это быстро, — недовольно пробурчал Фаусто. — Давно бы приехал, если б на нужду не уходило больше времени, чем на заправку.
Объятье было крепким, долгим и молчаливым. Они не видели друг друга много месяцев и боялись уже не встретиться в этой жизни. Никогда раньше отец и сын не были так счастливы находиться рядом.
— Черт возьми, — наконец произнес Фаусто, топнув ногой, — я замерз.
Они пошли в мотель за вещами Ника.
— Успокой меня, отец. Скажи, что ты предохранялся.
— Послушай. Мы поженились, и точка. Жизнь коротка. Я не собираюсь изливать душу, и тебя это не касается.
