В любом случае у Амана не выгорело, ушлый олигарх Мардохай (занимавший при дворе немалый пост) обскакал премьера-аутсайдера, снабдив Ксеркса молодой женой, своей воспитанницей красавицей Есфирь. Которая, к слову, заменила на царском ложе гордячку царицу Вашти, внучку Навуходоносора. Вашти Мардохая на дух не переносила, а Ксеркса еще и накрутила запретить отстраивать Иерусалимский храм. Но поезд ее ушел. Далее все разыгралось как по нотам, Есфирь провела с царем разъяснительную работу. Как говаривала в таких случаях моя бабушка, ночная кукушка перекуковала кукушку дневную. Так случилось и в этот раз, чего Аман, вероятно, не учел. Или уже сделать ничего не мог. Короче, он сам стал жертвой Варфоломеевской ночи, которую готовил Мардохаю. Опального премьера казнили, вместе с ним по просьбе Есфирь на эшафот отправили десять его сыновей, красавица настояла, чтобы их тоже вздернули: «И сказал царь Эсфири, царице: «Каково желание твое? И будет удовлетворено оно для тебя; и какая просьба твоя? И она будет исполнена». И сказала Эсфирь: «Если угодно царю, то пусть бы позволено было иудеям в Сузах и завтра делать то же, что и сегодня; и десятерых сыновей Амана пусть бы повесили на дереве». И сказал царь, чтобы сделано было так, и дан был указ в Сузах, и десятерых сыновей Амана повесили».
[64]
А за ними, согласно тому же тексту, и множество других негодяев, так или иначе симпатизировавших Аману.
Кстати, это неоднозначное, согласитесь, событие, породившее множество всемирно знаменитых литературных произведений и шедевров живописи, отмечается по сей день из года в год на протяжении вот уже двух тысяч трехсот лет на известном празднике Пурим. Ключевым элементом Пурима считается публичное чтение свитка Есфири, по ходу которого, при произнесении имени Амана принято шаркать ногами, выражая презрение к памяти злодея. А еще к празднику пекут треугольное печенье со сладкой начинкой, оно называется гоменташн, что в переводе означает «уши Амана». Вот написал эту фразу и подумал: нам бы, русским, столь тщательно помнить свои обиды и своих обидчиков. Впрочем, наверное, при таком раскладе мы бы перестали быть русскими…
Еще одна невероятная деталь. Вот, обещался по ходу книги держаться в стороне от всякой мистики, но не выходит, недаром говорят: не зарекайся. Согласно некоторым иудейским комментаторам Библии, Есфирь обладала мощным пророческим даром и не сомневалась: Аман с сыновьями — не последние, кого доведется вздернуть за аналогичные прегрешения. Более того, что свиток Есфири, перечисляющий, помимо всего прочего, имена казненных сыновей Амана, якобы содержит некий мистический код, расшифровав который можно выйти на точные даты аналогичных исторических событий. Вплоть до 21 дня месяца тишрей 5707 г. по еврейскому летоисчислению (что соответствует 16 октября 1946 г.), когда на виселице очутились десять нацистских преступников, осужденных Нюрнбергским трибуналом. Не знаю, насколько это соответствует действительности, не берусь судить, как к этому относиться. Потому оставляю без комментариев, поехали далее.
Гибель Амана не помогла персидскому царю, он не надолго пережил своего визиря, зарезанный прямо на ложе заговорщиками под предводительством собственного сына. К тому времени, как это случилось, от Амана остались одни уши, а ростовщичество мутной волной захлестнуло цивилизованный мир. Пришло и в Афины, где свирепствовали законы Дракона,
[65]
по которым должники мигом гремели в рабство, и где, по словам Плутарха, «весь простой народ был в долгу у богатых», и даже в Спарту, где разрушило весь жизненный уклад. А как же иначе, ведь вся сила Спарты состояла в «общине равных», сисситии, члены которой вместе жили, обедали и сражались с врагами плечом к плечу. И недурно сражались, стоит добавить, памятуя о подвиге трехсот спартанцев царя Леонида. Имущественное расслоение быстро похоронило спартанские традиции и здорово сократило количество свободных граждан, в пять раз за полтора века, начиная с эпохи Греко-персидских войн. Сражаться плечом к плечу стало фактически некому, и Спарта угасла. В Афинах, упомянутых абзацем выше, дело дошло до отмены находившимся у власти Солоном
[66]
всех долгов, как частных, так и государственных. Но не сработало и это. Граждане остались недовольны реформой. Примечательно: накануне нововведений друзья Солона, посвященные в планы реформы, одолжили крупные суммы денег и, таким образом, проснулись на следующий день богачами…
Безуспешные попытки обуздать человеческую натуру случались и в дальнейшем…
Что хочу сказать в завершение темы? Вероятно, историки ростовщичества правы, оно действительно родилось в Месопотамии, у халдеев, со временем приобретя такой размах, что не раз становилось мишенью для критики ветхозаветных пророков. Значит, они прекрасно понимали, с каким могущественным алгоритмом моделирования поведения «человеков» имеют дело. А вот Древний Египет ни ростовщичества, ни судного процента не знал, по крайней мере в эпоху строительства пирамид, вот так упущение, не правда ли? Тогда резонно возникает вопрос: откуда же, спрашивается, взялись рекомендации «иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай»,
[67]
появившиеся, по мнению большинства теологов, накануне перехода через Иордан и завоевания Ханаана, если Египет, откуда Моисей увел свой народ, не знал ничего подобного, а? И потом, с чего было Моисею говорить такое, если он собственноручно сломал золотого тельца, а подопечных подверг жестокому наказанию?
Теперь, я полагаю, уважаемые друзья, вы понимаете, отчего я первоначально планировал начать наше повествование в долине Нила, где в тростниках у берега этой великой реки легендарная царица Хатшепсут (или, по альтернативной версии, добросердечная принцесса Термутис, дочь последнего великого фараона Рамсеса II) обнаружила корзинку с младенцем Моисеем. Как понимаете, я надеюсь, и то, от чего я не решился отступать столь далеко, ограничившись менее удаленным экскурсом в эпоху Крестовых походов и рыцарей-тамплиеров. Приглашаю и вас последовать за мной, тем более места-то знакомые, мы возвратимся туда, откуда только пришли, к подножию знаменитой Мории, Храмовой горы, где, по преданию, легендарный царь Соломон, сын царя Давида,
[68]
построил Первый Иерусалимский храм (X век до н. э.).
