При этом Франция получила свою кровопролитную революцию, а ее соседка из-за Ла-Манша — нет. Спрашивается, как же так вышло и кто же и кем руководил? Некоторые исследователи уверяют: невидимыми дирижерами процесса выступали иллюминаты.
8.7. Иллюминаты
Масонство есть то, чем все пользуются, а не то, что всем пользуется. И сейчас им, по преимуществу, пользуются для целей нехристианских и антицерковных. Политически европейское масонство есть сейчас направление буржуазного радикализма.
Н. А. Бердяев
Мне удалось глубоко проникнуть в секреты масонства, я знаю их цели и включу их, когда будет нужно, в статуты одной из наших высших степеней. Тогда у нас будут собственные масонские ложи, и мы будем смотреть на них, как на питомник, а когда потребуется, будем скрываться за ними.
Адам Вейсгаупт
Общество иллюминатов было учреждено 1 мая 1776 г., в первый день после знаменитой Вальпургиевой ночи,
[319]
традиционно считающейся в Германии праздником колдунов и колдуний, хотя, конечно, дату рождения мы вольны считать совпадением, даже принимая в учет — все у иллюминатов буквально насквозь было пронизано мистикой. А одновременно строжайшей дисциплиной. Отцом-основателем братства стал баварский профессор Адам Вейсгаупт,
[320]
как и Вольтер с Дидро, воспитывавшийся в детстве иезуитами, и, хотя впоследствии сам римский папа разогнал орден, выучка, смею предположить, осталась. Школа есть школа, согласитесь.
Ну вот, например. Все члены секты получили вымышленные имена-псевдонимы, начиная с самого Вейсгаупта, ставшего Спартаком, и его правой руки, барона фон Книгге,
[321]
превратившегося в Филона, и далее в таком же духе. Среди иллюминатов оказались и Прометей, и Сулла, Атилла и Аякс, Катон и Магомет. Причем я недаром упомянул выше мистику, которая у иллюминатов переплелась с секретностью. По мысли Вейсгаупта, новое оккультное имя было призвано корректировать сущность посвященного, устанавливая мистические связи с его предыдущим носителем.
Соответствующим был и набор в орден. Руководство намечало будущих членов заранее, тайной вербовке предшествовали долгое наружное наблюдение и дотошная проверка, причем то были только цветочки. Для начала «абитуриента» надолго заточали в подземелье, где морили голодом (проверка на вшивость), затем следовал перекрестный допрос в самых лучших абакумовско-бериевских традициях: скованный по рукам и ногам кандидат находился на свету, члены «экзаменационной комиссии» вопрошали из тени. Если испытуемый получал «зачет», его, естественно, ждала «подписка о неразглашении», предусматривавшая в качестве наказания за словоохотливость — смерть.
Лишь после посвящения и страшной клятвы нового члена секты снабжали псевдонимом, отличительным знаком и паролем. Впрочем, статус послушника вовсе не приближал новичка к тайнам ордена. Зато сам и далее оставался у кураторов как на ладони, в положении участника телешоу «за стеклом». Вел специальный дневник, заполнял многочисленные анкеты и отчеты, служившие чем-то вроде своеобразной ординатуры протяженностью в несколько лет. При этом он по-прежнему практически ничего не знал ни о структуре организации, ни об ее истинных целях и задачах. По крайней мере, знал о них не более какого-нибудь ассасина невысокого уровня посвящения, чтобы, по словам английской исследовательницы Несты Вебстер, проводившей параллели между рекрутами Вейсгаупта и ибн Саббаха, «совместно действовать для достижения целей, известных лишь немногим».
[322]
А каковы же были эти цели? Точно нам, конечно, знать — не дано, памятуя слова Бердяева о том, что никакая «тайная организация не поддается изучению до глубины», какая же она в таком случае была бы тайная? Одно можно утверждать с уверенностью: идеология эксиезуита Вейсгаупта была настоящим чемоданом с тройным дном, а то и вообще ящиком легендарной Пандоры.
[323]
Ну вот, судите сами. Декларируя для профанов самые симпатичные, самые благородные цели вроде все того же усовершенствования человечества путем совершенствования каждого человека по отдельности, Вейсгаупт для начала предполагал «слепо разрушить все с одной-единственной мыслью: как можно больше и как можно скорее».
[324]
Но к чему подобная информация была, скажем, герцогу Брауншвейгскому или его коллегам по германскому правящему сословию, герцогам Готскому и Саксен-Веймарскому, принцам Гессенскому и Саксен-Готскому или даже Майнцкому курфюрсту, поддержкой которых Вейсгаупт в скором времени заручился? Совершенно ни к чему, согласитесь. Опять же, исследователи истории иллюминатов пишут, будто сильные мира сего (или те, кто только полагал себя сильными, вроде перечисленных выше принцев и герцогов) поплыли в расставленные Вейсгауптом сети после того, как ему удалось подчинить и использовать самые влиятельные масонские ложи Германии. Вероятно, это соответствует действительности, как и то, что сами масоны о его замыслах, естественно, не знали. С какой стати ему было им сообщать, каким именно способом их собираются использовать? «Ложи голубого масонства являются удобной вуалью, чтобы скрывать наши реальные цели, — сообщал узкому кругу адептов Адам Вейсгаупт. — Мир привык не ждать от масонов ничего важного или конструктивного. Их церемонии считаются красочными безделушками для забавы больших детей. Имя ученого общества также является великолепной маской, под которой следует скрывать наши низшие степени». Считается, за три года до разоблачения, в 1782 г., Вейсгаупту действительно удалось задуманное, когда он на масонском конгрессе в Вильгельмсбадене привлек на свою сторону многих влиятельных немецких масонов, а за ними — и их французских коллег из ложи Объединенных Друзей.
