– Перед отлетом наши офицеры к деду пошли. Нажрались на прощанье. Ну и стукнуло кому-то в голову узнать, из чего дескать дед котлеты свои мастерит. Подошли к деду, спросили: «Из чего, типа? Покажи. Хотя бы женам похвастаем. А то, типа, и научим». Дед – ни в какую. Заладил типа: «Руски будет убивать…» Наши – «да за что? Покажи, не бойся…» Дед уперся. Они пообещали… – Атасов закурил следующую сигарету.
– Ну, Атасов, не томи, в натуре.
– Уговорили деда, типа. Спустились в подвал. Там туши висят. Все в опарышах. Что черви переработали, дед собирал, добавлял лука, специй разнообразных и…
– Саша – хватит! – крикнула Анна.
– Молчу, – мирно согласился Атасов. – Они сами хотели услышать…
– Эдик, – прервал повисшее молчание Андрей. – А ты ее видел?
– К-кого, Андрюша?
– Ну, дачу горбачевскую в Форосе?
Армеец кивнул:
– Я и за-забыл, о чем го-говорили. С-саня со своими ки-китайцами… Видел. И с-сверху, и с моря. Сверху – с товарищем по д-дороге ехали – ка-карбюратор забарахлил. Не у-успели остановиться – у-уже ребатя к-крепкие подходят: «Ва-валите отсюда, – говорят, – по-по хорошему».
– КГБ, типа? – заинтересовался Атасов.
– Документов не по-показывали. Мы с-свалили…
– Спецобъект, – Атасов кивнул. – А ты что, типа, думал?
– А с моря – к-красиво. Хотя сейчас и круче строят. Как независимыми с-стали. Но все равно – везде, вдоль берега – камни, а на-напротив дачи – песочек. По-похоже, что специально откуда-то за-завезли…
– А ты, в натуре, хотел, чтобы он в палатке жил?
– Ничего я не-не хотел… – отмахнулся Армеец.
* * *
Незаметно опустился вечер. Не по-майски теплый. Можно даже сказать жаркий. Раскаленная за день земля теперь отдавала тепло воздуху, остававшемуся густым и горячим, словно сваренный для пчел сахарный сироп. Вспомнив о пчелах, Андрей немедленно подумал об отце. «Как он там? Небось, ульи уже на акацию вывез? По времени – в самый раз. Как загружал и выгружал в одиночку? Наверное, договорился с кем-то?»
«А ты ему даже сигарет не выслал…»
«Я вышлю, – пообещал Андрей. – Вышлю».
Спиртное потихоньку вернуло к жизни Кристину, чему Андрей несказанно обрадовался. К чести Кристины, первые слова, произнесенные ей после выхода из постстрессового состояния, были о Василии Васильевиче:
– Васенька?! – Кристина вцепилась в Анькину руку, – Господи! Васенька дома, должно быть, с ума сходит от беспокойства. А я – здесь сижу…
Анна от неожиданности едва не выпустила вилку с насаженным маринованным шампиньоном.
– Фу, напугала, блин! Очухалась? Вот и славненько! – Анна развернулась к куме и свободной рукой убрала у нее волосы со лба. – Я звонила ему, Васе, то есть. Час назад. Не делай круглых глаз, Криська. Ничего не рассказывала, чтобы не перепугать.
– Что ты ему сказала?! – довольно резким тоном спросила Кристина.
– Что ты у меня в гостях. Что немного перебрала и я тебя баиньки уложила.
– Зачем?! – Кристина казалась раздосадованной всерьез. – Зачем, Анька?!
– А что мне оставалось? Сказать, что ты в шоке, потому что сначала к нам в окно вломился незнакомый парень с пистолетом? Я оглушила его бутылкой «муската» и связала твоим лифчиком? Потом оказалось, что он свой бандит, а только предупредить хотел, что сауну обложили со всех сторон какие-то узколобые гуроны? Мы бежали через окно, случилась погоня, наша машина попала в аварию?
– Ладно, ладно, кума… – виноватым голосом остановила подругу Кристя. – Ну извини. Извини… Как он там?
– Кто?
– Ну Васенька?
– Цветет и пахнет, – отрезала Анна, но глянув в перепуганные зеленые глаза кумы, сменила гнев на милость. – Все в порядке, Кристя. Когда я звонила, Васька как раз ужинать собирался. Спрашивал у меня, сколько минут яйца всмятку варятся? Я сказала – полтора часа. – Анна торжествующе посмотрела на Криську. Лицо ее стало ехидным. – Что-то не так, а? Ошиблась, да?
Протасову, бывшему под шафе еще с обеда, к вечеру сделалось совсем хорошо. Он изрядно захмелел и принялся строить глазки Анне Ледовой, позабыв, чьей женой она является. В сумерках даже коленку Анькину под столом пробовал гладить.
Анна к заигриваниям гиганта отнеслась, если не благожелательно, то хоть снисходительно – это точно. По рукам не давала, по физиономии – тоже. Даже наоборот – флиртовала с явным удовольствием. Боник пару раз красными пятнами покрывался, из ревности, но сделать ничего не мог. Во-первых, ему приходилось играть роль тайного друга Кристины Бонасюк. Во-вторых, сам прекрасно осознавал, что шансов против протасовских мышц у него никаких.
– Дохлый номер, дядя, – добродушно сообщил Протасов Бонифацкому, когда тот попробовал все же выразить некое подобие неудовольствия. – Дохлый номер. Не бери дурного в голову. У меня правой – восемьсот килограммов – прямой. До Тайсона не поднатягиваю, в натуре, а как для обыкновенного среднего дяди – черепно-мозговая, без вопросов даже. Да ты чего? Пионеру какому подзатыльника страшно дать. – Протасов гордо огляделся по сторонам. – Сам себя, бывает, боюсь, в натуре. Честное слово. Вот еду как-то в троллейбусе…
– Ты еще и на троллейбусах катаешься? – изумился Андрей.
– Давно было… Так вот… – продолжил гигант. – Попросили меня талон закомпостировать. Хрен какой-то, мать его. Ну я, талончик всовываю в компостер, беру эту хренотень, дерг, короче, вниз. – Протасов сделал паузу. Недовольно покосился на Армейца, шепотом говорившего что-то Атасову.
– Не интересно, да, Эдик?
– Мо-молчу, молчу, Валера.
– Ну вот, короче. Давай компостировать. Тут этот конь, водила неумный, по тормозам – трявк! Идиот, блин, понимаешь? Короче, е-мое, моя рука срывается и какой-то бабуле прямо по балде – трясь! Ну думаю – есть контакт…
– Убил, типа? – вяло поинтересовался Атасов.
– Ну, думаю… Труба – дело. Абзац старушенции. У меня аж кулак заныл. Сперва, слышь Эдик, думаю – конец, у бабки голова в панталоны провалилась… Когда смотрю – на месте головешка. Шатается, блин, как пестик в колоколе.
– Так убил, типа, или не убил?
– Ничерта, блин. Пятак дал бабке, чтоб к голове приложила…
– Какой пятак? – спросил Андрей, чувствуя себя неудобно оттого, что совсем захмелевшая Анна Ледовая плотно прижала свое колено к его собственному. Уже не в первый раз за вечер это делала. Как бы невзначай, только Андрею от этого было не легче. Ближе к полуночи Анна, утомленная громогласными выкриками Протасова, вовсе склонила голову на костлявое плечо Андрея. Атасов, с вечной сигаретой в зубах, сидел в сторонке, и Андрей время от времени ловил на себе его насмешливые взгляды.
– Советский пятак. Медный. Первое средство – от гематом, чтоб ты знал. Какой ты тупой, все ж таки. Деревянный, по любому.
