– Зачем тебе она? Она не хочет быть с тобой. Будь мужчиной, забудь ее, – советовал я Юре.
– Да она – главное мое алиби. Наташа была в тот день в моей машине, – ответил мне Юра.
– Это меняет дело. Что же ты молчал, как идиот? – почти закричал я на Юру.
В этот же вечер я снова поехал в казино, поставив перед собой задачу любой ценой вытащить Наташу как свидетеля.
Я даже разработал свой план. Я дождался, когда закончилась смена Наташи, крепко схватил ее за руку и затащил к себе в машину.
– Сейчас мы поедем к дежурному прокурору города, и ты сделаешь ему свое признание по Юре. Иначе… – я сделал паузу.
– Хорошо, хорошо, я согласна. Я и сама хотела вас найти и выступить в суде, – вдруг сказала она мне.
Теперь я был в растерянности. Я не ожидал такого поворота с ее стороны.
Потом вечером дома я пытался проанализировать ее поведение. Мне показалось, что ее просто замучила совесть либо стало жалко Юру. Но тогда я просто был наивен. Я еще не знал, какую роковую роль в этом деле она играла. И как она еще подставит Юру и меня.
Потом был суд. Были показания Наташи, что Юра не убивал, а был недалеко от места убийства. Но суд почему-то скептически отнесся к ее показаниям, посчитав ее лицом заинтересованным.
А вот мой довод, что домохозяйка как свидетель не могла видеть с большого расстояния лица убийцы, дал свой результат. Суд согласился с этим и направил дело на доследование.
Это было, безусловно, победой. Я тут же подал новому следователю ходатайство об изменении меры пресечения.
И поздно вечером у прокурора было подписано постановление об освобождении Юры из-под стражи.
– Завтра приезжайте к СИЗО в одиннадцать часов, я его выпущу, – сказал следователь.
Я на радостях тут же позвонил Наташе и сообщил ей эту новость.
– Во сколько Юру выпускают, в одиннадцать? – вдруг переспросила она меня по телефону. – Я очень рада. Но встретить его не могу. Я буду очень занята. Я должна уехать… Вы мне больше не звоните. Я все, что могла, сделала. Теперь у меня другая жизнь. Я больше не могу с вами говорить, прощайте, – сказала она мне.
Все этот было странно. Мне показалось, что Наташа была не одна. Я только не знал, что все откроется завтра.
Ровно в 11 утра я подъехал к СИЗО. Поставив недалеко от ворот машину, я хотел было идти, как вдруг неожиданно зазвонил мой мобильный.
На другом конце трубки я услышал голос Наташи:
– Я вам звоню в последний раз. Точнее, я вам не звонила. Юра пусть не выходит. Его у вашей машины должны убить, все, простите… – сказала Наташа и положила трубку.
От такого открытия меня даже передернуло. Что значат ее слова? Кто может убить Юру? За что?
Я осмотрелся. Рядом с моей машиной стояло несколько иномарок. Ничего подозрительного я не увидел. Но вдруг я заметил знакомое лицо, наблюдающее за мной.
Это был Коля Шрам. Теперь становилось все ясно. Братва намеревалась убить Юру. Но откуда об этом знала Наташа? Нужно было что-то придумать.
Вскоре я поднялся в канцелярию СИЗО, где меня уже ждал следователь.
– Что же вы опаздываете, документы готовы. Ваш клиент ждет вас внизу, – сказал мне следователь.
Но я ничего не ответил, а только быстро побежал вниз в надежде увидеть и предупредить друга об опасности.
Юра ждал меня внизу. Увидев меня, он заулыбался.
– Подожди, не радуйся. Нужно поговорить…
Через несколько минут я все рассказал Юре.
– Теперь мне все понятно, почему Наташа вдруг решила выступить в суде и почему она нас предупредила. Ее братва просто вычислила и, вероятно, заставила дать такие показания, чтобы меня выпустили, и со мной разобраться, – сказал Юра.
– Что же теперь делать? Тебе нельзя выходить. Давай вызовем охрану или сообщим ментам, – предложил я.
– У тебя бабки есть с собой?
Я открыл свой бумажник. Там было долларов триста и кредитная карточка.
– Давай грины, – сказал Юра. – И еще. Ты выходи один, и пусть они видят, что ты один. Или позвони с мобильного кому-нибудь и скажи, что меня не выпустили.
– Кому позвонить?
– Кому хочешь. Главное, чтобы они услышали эту информацию.
– А как же ты?
– У меня свой план. Я тебе вечером позвоню на мобильник. Все, пока, адвокат. Пока, дружбан. Все будет нормально. Значит, это судьба такая, – сказал Юра и пошел обратно к КПП СИЗО.
«Что значит судьба? Что значат его слова?» – подумал я.
Выходил я из СИЗО на автомате, ноги у меня были словно ватные. Какой-то внутренний мандраж колотил все тело.
Поравнявшись со своей машиной, я заметил, что «Мерседеса», где сидел Коля Шрам, не было. Я обернулся – ничего подозрительного.
Но нужно было играть роль. Я заметил, как недалеко от меня идет девушка, и начал громко возмущаться:
– Безобразие! Произвол! Было решение освободить клиента, а прокуратура не выпускает!
От неожиданности незнакомка даже растерялась. Но потом внимательно посмотрела на меня и вдруг спросила:
– Почему не выпускают?
– Говорят, по вновь открывшимся обстоятельствам, – ответил я ей. – Вас подвезти? – спросил я, рассчитывая, что это будет для меня неплохим прикрытием.
– Я была бы благодарна вам.
Вскоре мы сели в машину, и я покинул это злополучное место. Но, проехав несколько метров, заметил в зеркало, как за нами поехала тонированная «девятка».
– А вы адвокат, как я понимаю? – спросила незнакомка.
– Адвокат.
Неожиданно в машине раздался телефонный звонок.
Я быстро вытащил мобильник из кармана. Но он молчал.
– Это мой, – смущенно сказала незнакомка и, раскрыв сумочку, достала тонкий серебряный мобильник. Я бросил взгляд на нее и вдруг заметил в ее сумочке предмет, похожий на пистолет «ТТ».
– Поняла. Так и сделаю, – сказала незнакомка. – Остановите, мне нужно выйти.
Я резко нажал на тормоза.
Девушка стремительно вышла из моей машины, что-то невнятное бросив мне на прощание. Я посмотрел ей вслед. Она села в тонированную «девятку», которая ехала за нами, их машина быстро развернулась и поехала в сторону СИЗО.
Добравшись до своего дома, я долго не находил себе места. Теперь в голове путались несколько версий возможных событий. В этой игре, кроме Юрия, еще участвуют несколько людей, планы и интересы которых для меня непонятны. Это Коля Шрам, Наташа и теперь «случайно» встреченная мною незнакомка.
Но главная загадка – где теперь Юра и жив ли он?
Вечер прошел быстро, но Юра так и не позвонил. Не звонил он ни завтра, ни на следующий день.
