— А ты знаешь что-нибудь о Долговязом Джоне Сильвере?
— В жизни не слыхал, — отвечает папа. — Верно, пес
какой-нибудь, а я собачьими бегами не занимаюсь.
Ну, тут они все разом на него насели, и тогда-то он вспомнил
про ферму дяди Сагамора. Мы поедем туда, сказал он, для мальчика нет ничего
полезнее жизни на ферме. Чего у папы не отнимешь, так это способности убеждать.
Он такой говорун! Когда продает таблицы, любого простофилю вмиг заговорит.
Он-то, правда, зовет их клиентами. Я просто видел, как папа ухватился за эту
идею и так и загорелся.
— В самом деле, — принялся он вещать, — вы только подумайте
обо всех великих людях, которые начинали на фермах, таких людях, как Линкольн,
и генерал Томас Ли, и Гровер Уэйлен, и Уильям Уодсворт Хоторн, и Эдди Аркаро.
Да вы только подумайте, до чего это здорово: кормить уток, собирать яйца,
лопать арбузы, пить парное молоко, кататься на лошадях… — Тут он осекся,
кашлянул и пошел на попятную:
— Нет. Как подумаешь, так, пожалуй, лошадей-то там и нет.
Помнится, мой брат Сагамор всегда говаривал, что ни за что не потерпит их у
себя. Мулов у него пруд пруди, а лошади ни одной. Он их прямо-таки ненавидит.
Джентльмены, можете вы вообразить себе более подходящее для подрастающего
мальчика место, чем такая ферма?
У папы аж слезы на глаза навернулись от одной только мысли,
до чего же полезна жизнь на ферме.
Ну, так вот оно и вышло. Много еще было всякой болтовни, но
в конце концов все согласились с папой насчет фермы и сказали, что я могу идти.
Правда, предупредили, что если он еще раз попадет в какие-нибудь неприятности в
районе Нью-Йорка, то меня опять заберут на попечение, и в этот раз насовсем.
Мне даже смешно стало, мы же в Нью-Йорке сроду не были, но им я, разумеется,
ничего не сказал.
Мы ушли, сели в трейлер и поехали было прочь, но угодили в
самую гущу машин и так заплутали, что уж и не знали, где мы. Акведук куда
больше, чем Хиали или Пимлико, и там столько улиц, что ты можешь колесить по
ним, пока не помрешь с голоду, но так и не найти пути оттуда. Вскорости мы застряли
в пробке на улице, где было множество шикарных отелей с коврами и разноцветными
навесами от парадного входа через весь тротуар. Папа окликнул какого-то типа,
стоящего под одним из этих навесов и одетого в умопомрачительную ливрею, всю
красную и золотую.
— Что это за улица? — спрашивает папа.
— Парк-авеню, — отвечает тот наглым тоном.
— А как, — кричит папа, — проехать отсюда к Джерси?
Этот тип уставился на него как баран на новые ворота.
— А кому это надо? — говорит он и принимается рассматривать
ногти.
— То-то и плохо в этом треклятом месте, — поясняет мне папа.
— Зачем тебе куда-то ехать? Ты и так уже здесь.
Тут другой тип, в ливрее и обезьяньей шляпе, вывел из
передней двери пса на кожаном поводке. Ей-богу, в жизни не видел такой
длиннющей псины, а ножки коротенькие прекоротенькие, а пузо только что по земле
не волочится, особенно когда они спускались по ступенькам. Тот первый тип в
красно-золотом весь надулся и побагровел, но все же взял поводок и двинулся
вниз по улице. И тут пес как прыгнет, как выдернет поводок у него из рук — и
помчался прямо по мостовой среди машин.
Парень в ливрее бежал за ним, лавируя между автомобилями и
все больше багровея.
— Сюда, сюда, славный песик, — звал он. — Сюда, Зиг Фрид.
Милый Зиг Фрид. Я тебе все зубы повыбиваю, ты, мерзкая колбаса.
Но Зиг Фрид развернулся и — бац! — очутился у нас под
машиной. Пробка начала потихоньку продвигаться вперед, и водители вокруг нас
принялись вовсю сигналить и всячески обзывать папу. Я испугался, что он вот так
возьмет и поедет, а потому выскочил и пополз за псом. Тот ухмыльнулся мне и
лизнул меня в щеку. Я сгреб его в охапку и залез обратно в машину, а он уселся
мне на колени и продолжал ухмыляться. Ну и пес! Такой симпатяга, да еще и
улыбаться умел.
Тип в ливрее, уворачиваясь от машин, подбежал к нам.
Физиономия у него стала под стать камзолу.
— Давайте сюда эту проклятую дворнягу! — заорал он, злобно
глядя на папу.
— Проваливай. Таким, как ты, только пуделей и водить, —
отозвался папа.
— Давай его сюда! Не то копа позову. Дорога перед нами как
раз расчистилась. Папа поднял палец.
— За тебя, Мак, — произнес он, и мы со свистом рванулись
вперед и проскочили перекресток прежде, чем снова успел зажечься красный свет.
Через мгновение мы уже были за углом, и этот тип нас так и не догнал.
Зиг Фрид был чудо какой потешный. Он снова лизнул меня в
ухо, гавкнул пару раз, а потом высунул голову в окно и принялся ухмыляться всем
встречным прохожим на тротуаре.
— Можно мне оставить его себе? — попросил я. — Можно?
— А чем ты собираешься его кормить? — возразил папа. — Псы
вроде этого, с Парк-авеню, в рот не возьмут ничего, кроме икры и мяса норки.
— Бьюсь об заклад, он слопает обычную кость не хуже другого
какого пса.
— Ну, не знаю, — проворчал папа, — но где ты его будешь
держать, когда мы приедем в Голливуд-Парк?
— Голливуд-Парк? — изумился я. — Разве мы не едем к дяде
Сагамору? Он покачал головой:
— Ну разумеется, нет. Я придумал это, только чтобы
отвязаться от тех старых носатых куриц.
Тут мне стало грустно, ведь я успел уже столько всего
здоровского напридумывать о житье на ферме, но я промолчал. Что толку спорить с
папой? Спустя какое-то время мы отыскали туннель, ведущий под реку, а когда
выехали, папа объявил, что мы уже в Джерси. Про Зига Фрида я больше и не
заикался, надеясь, что папа позабудет о нем и я смогу оставить его себе. Но он
сам то и дело подскакивал и лизал папу в лицо.
— Вот щенячьи нежности, — буркнул в очередной раз папа, едва
разминувшись со здоровенным грузовиком.
Но все равно не велел мне выкинуть пса. Похоже, он что-то
обдумывал — вид у него был довольно обеспокоенный, и он все время шипел что-то
себе под нос. Вскоре он свернул на обочину и пересчитал оставшиеся у нас
деньги.
— А далеко от Акведука до Голливуд-Парка? — поинтересовался
я.
— Порядочно. Неделя пути, а то и дольше. Вечером мы
устроились на ночлег возле какой-то речушки, и, пока папа жарил колбасу, я
спросил его:
— Па, а почему бы нам не отправиться к дяде Сагамору?
— Ну, во-первых, его там может и не оказаться. Последнее,
что я слышал о нем, это что его призывают.
— А у него тоже печатный бизнес?
