Когда мы проезжали дом мистера Джимерсона, он опять валялся
в тенечке на крыльце, ногами к дороге. Завидев две машины и Отиса у нас на
заднем сиденье, он принялся протирать глаза, а потом как вскочит, словно его
ужалили, и как завопит:
— Пруди! Пруди! Они таки его застукали! Теперь-то они
перестанут давить наших поросят.
И он скрылся за дверью, а мы свернули за поворот.
Папа с дядей Сагамором всю дорогу до города сидели тише воды
ниже травы, а как мы приехали, Отис сказал:
— Объезжай вокруг площади и паркуйся прямо перед судом.
Дело шло к полудню, и улица была практически безлюдна.
Точнее, это спервоначалу, а буквально через минуту там такая толпа собралась,
что только держись. Но когда мы подкатили, на скамейках под деревьями сидело
всего несколько человек, а под крышей мирно ворковали голуби, только и всего.
Мы остановились у самого бордюра, а позади нас пристроил шерифову машину Бугер.
На ступеньках перед большущей дверью сидел еще один тип, в
белой шляпе и с пистолетом. Отис высунул голову из машины и окликнул его:
— Перл, кликни вниз шерифа. У нас для него что-то есть.
Перл подпрыгнул, глаза у него просто на лоб вылезли. Он
разинул рот и ошеломленно уставился на дядю Сагамора:
— Вы достали его? Вы.., вы вправду.., его самого?
Отис самодовольно усмехнулся:
— Смею сказать, да. И на этот раз дело — верняк.
Перл повернулся и бросился вверх по лестнице, словно за ним
черти гнались.
Отис с Бугером вылезли из машин, ухмыляясь от уха до уха.
Сзади по улице кто-то пронесся с воплем:
— Они забрали Сагамора Нунана! Застукали с поличным!
Из дверей суда на улицу посыпал народ и сгрудился вокруг
нас. Набежали покупатели из соседних лавчонок. Просто яблоку негде было упасть.
Мы с папой и дядей Сагамором тоже собрались вылезти на улицу, но толпа прижала
нас обратно к машине.
— Поверить не могу, — произнес кто-то из толпы. — Им никогда
не поймать Сагамора Нунана. Он слишком хитер.
— Черта лысого, — возразил второй голос. — Вот он, туточки.
Скажешь, нет?
Где-то за спинами вопил какой-то ребенок:
— Папа, посади меня на плечи. Я хочу видеть Сагамора Нунана!
Движение на улице остановилось, народ перегородил мостовую
от тротуара до тротуара. Прямо светопреставление какое-то. Все тянули шеи,
шумели, галдели и переругивались на все лады:
— Это взаправду он?
— Именно. Вон тот, что похож на пирата.
— Это и есть Сагамор Нунан?
— Ну да, Сагамор Нунан собственной персоной.
— Мне плевать, что они там говорят, им его не подловить.
— Да брось ты. Вот же он.
— Подожди чуть-чуть, это им же еще боком выйдет.
— Я слышал, они нашли перегонный куб и десять тысяч галлонов
сусла.
— Они поймали его за перегонкой. Малыш за спинами все
канючил:
— Хочу видеть Сагамора Нунана! Хочу видеть Сагамора Нунана!
— Подождите, подождите, — пророчествовал какой-то мужчина из
толпы совсем рядом с нами. — Вы еще увидите, как все дело лопнет точно мыльный
пузырь. Так всегда бывает.
Я покосился на говорящего. Это был рослый смуглый парень в
бейсбольной кепке.
— Хочешь пари? — предложил ему его сосед.
— Десять долларов на то, что он выйдет отсюда на все четыре
стороны и они ничего не сумеют ему пришить, — согласился тот, что в бейсболке.
— На этот раз ему несдобровать.
— Плакали твои денежки, — отозвался парень в бейсболке.
— Я тоже поставлю пятерку, — завопил кто-то еще.
— И я.
— И я.
Кругом все начали пихаться и толкаться с новой силой,
размахивая деньгами. Толпа все сильнее прижимала нас к машине. Бугер потихоньку
пихнул локтем кого-то рядом с собой.
— Поставь против Сагамора все, сколько есть, —
заговорщически шепнул он. — На этот раз ему от нас не уйти. Если ставки будут
все повышаться, поставь пять сотен от нас с Отисом.
Тот тип кивнул и принялся проталкиваться через толпу. Дядя
Сагамор ничего не сказал, потупился себе и стоял как в воду опущенный. Башмаки
он снял, чтоб было удобней чесать ногу об ногу, и засунул их через окно в
машину. Кругом такой гам стоял, что даже если бы он что-то и сказал, все равно
никто не услышал бы.
И тут сквозь толпу, точно пушечное ядро, пронесся какой-то
низенький краснолицый толстячок. Это был шериф. Шляпу он нес в руке, свернув
ее, точно полотенце.
Он налетел на Бугера с Отисом с таким видом, будто хотел
расцеловать их.
— Перл говорит, вы достали его! — восклицал он. — Говорит,
вы поймали его с поличным.
— Так оно и есть, — приосанился Бугер, растолкал народ и
распахнул дверцу машины. — Глядите!
В мгновение ока они отшвырнули тюк с грязным бельем,
раскрыли коробку и выставили на всеобщее обозрение четыре кувшина.
— Слава, слава, слава! — возопил шериф. — Хвала тебе,
Господи! — В глазах у него стояли слезы, губы расползались в неудержимой
счастливой улыбке, а слова так и лились сплошным потоком:
— Как вам это удалось, парни? Как же вы ухитрились его
сцапать? Мы ведь уже десять лет спим и видим Сагамора Нунана на скамье
подсудимых. Эй, вы все, осадите назад! Пропустите фотографа. Приведите сюда
фотографа! Приведите свидетелей!
И куда еще свидетелей, подумал я. И так вокруг нас собралась
толпа человек этак тысячи две. Она запрудила весь бульвар, мостовую и лужайку
перед зданием суда.
А шериф все никак не мог успокоиться, он не то плакал, не то
смеялся.
— Сфотографируйте эти кувшины прямо в машине, а потом меня с
ними позади машины, да только так, чтоб были видны номерные знаки. Ребята, и
как только вам это удалось, во имя всего святого? Конечно же, мы конфискуем и
машину тоже. Целых два галлона вещественных доказательств. Ой, парни, ой,
парни, ой-ой-ой! Уж мы о них позаботимся! У нас они будут в целости и
сохранности. Нет, клянусь небом, я помещу их в банк и сам оплачу все издержки.
Но как же вам все-таки удалось выследить его?
Бугер с Отисом снова принялись хохотать, наконец Бугер
выдавил, вытирая слезы с глаз:
