Мы оба были мокрые, так что листья и сухие веточки налипли
на наши голые спины. Я так запыхался, что слышал, как бьется мое сердце.
Мисс Харрингтон крепко прижала меня к себе, и я чувствовал,
как поднимается и опускается ее грудь, когда она дышит. Мы целиком спрятались в
папоротниках, они прикрывали нас даже сверху.
— Замри и молчи, — прошептала она.
— А почему мы убегаем? — спросил я.
— Шшшшш! Эти люди ищут нас. И если найдут, то прихлопнут
меня.
— Убьют тебя? А разве это не просто такие же охотники на
кроликов, как все остальные?
— Остальные тоже не были охотниками на кроликов, ни один из
них. Тише, — ответила она.
Как это все странно и запутанно, подумал я. И зачем кому-то
взбрело бы в голову убивать такую славную девушку, как мисс Харрингтон? Вот
хорошо-то, что с теми двумя приключился несчастный случай, поделом им. И тут я
снова испугался. Эти “неохотники” наверняка уже обошли вокруг озера. Вдруг они
найдут нас? Меня бросило в дрожь.
— Лежи тихонько, — успокаивающе прошептала мисс Харрингтон,
— в этом папоротнике им нас в жизни не отыскать.
Я замер и прислушался. Примерно через минуту я услышал, как
кто-то пробирается в зарослях поблизости от озера. И тут вдруг раздался
выстрел. И сразу же еще три или четыре подряд. Однако поблизости от нас пули не
пролетали.
Мы совсем затаились в нашем укрытии. Мисс Харрингтон
чуть-чуть повернулась и посмотрела на меня. Голубые глаза расширились, в них
застыла тревога.
— Как ты думаешь, а в кого они теперь стреляют? — прошептал
я.
— Даже и не знаю, — ответила она. Солнце уже село, и в тени
под деревьями стало совсем темно, так что я почти ничего не видел. Хотелось бы
мне, чтобы папа и дядя Сагамор были с нами. А потом мы услышали шум. Как будто кто-то
пробирается, шурша сухими листьями, между нами и озером. Но мы его не видели.
Мы затаили дыхание и прислушались, напряженно всматриваясь, чтобы заметить его
вперед, если он вздумает подойти ближе. Сначала казалось, что он вот-вот выйдет
прямиком на нас, и меня опять обуял страх, но потом звуки стали стихать. Он
удалялся прочь.
— А вдруг это был папа? — предположил я. — Вдруг он искал
нас? Или доктор Северанс?
— Шшшш, — прошептала она, — это вряд ли. Они бы нас позвали.
— А почему эти типы хотят застрелить тебя? — спросил я.
— Да какая разница, — отмахнулась она и опять закрыла мне
рот рукой.
Минут через пять мы услышали, как шаги возвращаются. Теперь
они слышались примерно в двадцати ярдах сбоку от нас. А потом опять затихли.
Мисс Харрингтон тяжело перевела дух.
— Вот чертов мерзавец, — возмущенно прошептала она.
Долгое время мы ничего больше не слышали. Уже совсем
стемнело, и ничего не было видно. Я не мог разглядеть даже грудь мисс
Харрингтон, хотя лежал совсем рядом с ней.
— Мне страшно, — пожаловался я. — Я хочу, чтобы с нами был
папа.
— Мне тоже страшно, — говорит она. — Но не настолько.
— Теперь они нас не увидят, — сказал я ей. — Может быть,
попробуем пробраться к дому?
— А ты знаешь дорогу? — спросила она.
— Еще бы, — подтвердил я и махнул рукой. — Вон туда.
Мы встали и огляделись. Моя уверенность сильно поколебалась.
Стояла темень, хоть глаза выколи, и лес со всех сторон одинаковый.
— Ну, по крайней мере, мне кажется, что нам туда, —
предположил я, — озеро должно быть прямо под боком.
Мы стали очень медленно пробираться вперед, ища дорогу на
ощупь и стараясь поменьше шуметь. Но мы все время натыкались на деревья и
сучья, а мисс Харрингтон то и дело наступала на какие-нибудь сучки и ранила
ноги.
— Проклятье! — вскрикнула она. — О Боже, прямо как в романе,
и даже покруче. Шататься в каких-то кошмарных зарослях в одном бикини и без
туфель.
— А что такое бикини? — полюбопытствовал я.
— Да ничего, — говорит она. — Или почти что ничего. Ой! Черт
бы побрал эти сучья!
Мы опять пустились в путь, но не нашли озера. А даже если бы
и вышли к озеру, подумал я, все равно слишком темно, чтобы найти путь оттуда.
Очень скоро я понял, что мы идем не правильно или, может, дали слишком большой
крюк.
А вскорости мы с мисс Харрингтон и вовсе потеряли друг друга
в этой темнотище.
— Где ты? — позвал я ее.
— Здесь, — отозвалась она.
Я попробовал было выйти к ней на звук голоса, но тут она
говорит совсем с другой стороны:
— Билли, Билли, где же ты?
А через пять минут я ее и слышать перестал.
— Мисс Харрингтон, — кричал я, но так и не дождался никакого
ответа. Я потерялся. И она тоже потерялась. И мы никак заранее не договорились,
куда идти. Вот тут я и впрямь не на шутку перепугался, аж заплакал, а потом
бросился бежать сломя голову, не разбирая дороги. Да только врезался
прямехонько в ствол дерева, да так сильно, что даже упал. Несколько минут я
лежал на месте, рыдая, точно малый ребенок.
Со мной не было даже Зига Фрида, и я подумал, что вдруг он
тоже потерялся. А этот лес такой огромный, и вдруг никто и никогда не сможет
найти меня и мисс Харрингтон?
Потом я все-таки поднялся и кое-как побрел дальше. Я понятия
не имел, где сейчас нахожусь и как давно мы с мисс Харрингтон разминулись. Мне
казалось, прошло уже часа два, не меньше. Я опять стал кричать, надеясь, что
она меня все же услышит, а слезы так и катились у меня по щекам. Так я шел и
шел, а потом вдруг и понял — я уже не петлял между деревьями. Вокруг меня
рядами росли какие-то невысокие растения. Я потрогал одно из них. Это была
кукуруза. Должно быть, я попал на кукурузное поле дяди Сагамора! Перестав
плакать, я рванулся бегом, стараясь держаться вдоль рядов. Длинные листья
хлестали меня по спине, а когда я наконец выбрался из зарослей, то увидел дом
со светящимися окнами.
Но это было еще не все. От озера, там, где стоял ковчег дяди
Финли, тоже выбивался свет, а рядом стояла пара машин, и санитарная карета, и
грузовик, а вокруг сновали человек шесть-семь. В руках они держали зажженные
фонари. Я было припустил бегом, но уже совсем выдохся и волей-неволей сбавил
шаг.
Подойдя поближе, я узнал кое-кого из этих людей — шерифа,
Отиса, Бугера и Перла. Бугер с Перлом помогали заталкивать носилки в санитарную
машину, а папа с Отисом вытаскивали из грузовика лодку. Та застряла, и они
ругались почем зря. А шериф так просто стоял посередке и ругался на всех, кто
под руку попадался.
