А остальные набросились на папу:
— Что это за чокнутый старикашка? Скажи ему, чтоб оставил
доски в покое.
Папа объяснил водителям желтых грузовиков, где им удобнее
припарковаться, и обернулся посмотреть, в чем дело. Он только рукой махнул:
— Да это просто Финли. Дайте ему всласть повозиться с этой
штуковиной, и он не тронет остального, весь день будет приколачивать ее с места
на место.
Ну, они и отдали дяде Финли его добычу, и он засеменил к
ковчегу, таща ее за собой. А сами вернулись к грузовику и принялись выгружать
остальные доски прямо на землю.
Я подошел поближе к желтым грузовикам и прочел надписи. Они
гласили: “Шоу Баркса”. Да это же цирк! Он приехал прямо на ферму дяди Сагамора!
Глава 14
Я обернулся посмотреть на дорогу. Там двигалась уйма всего.
Сначала еще несколько желтых грузовиков с надписями “Шоу Баркса” на боках.
Затем несколько легковушек. Затем большой блестящий фургон. А потом опять
легковушки, легковушки и легковушки. Они так и сыпались с холма из-за ворот,
поднимая тучи пыли, лихо проезжали справа от нашего дома прямо через кукурузное
поле и припарковывались на самой опушке леса. И стоило машине остановиться, как
из нее выскакивала уйма народу, и все сломя голову мчались в лес.
Они все сбежались на поиски мисс Харрингтон, догадался я.
Похоже, весь мир поднялся на рога.
Я с трудом пробрался между этими машинами к местечку, где
посвободнее, и бросился к папе. Он махал руками, сигналя водителям грузовиков.
Грузовики шныряли туда-сюда, а как оказывались на правильном месте, так из них
тут же выпрыгивали люди и начинали натягивать большущие тенты. А другие,
вооружившись топориками, очищали площадку от кустов и молодой поросли.
— Эй, пап, — завопил я, подбежав к нему, — а откуда к нам
приехал цирк?
Он мельком глянул на меня и вновь принялся махать водителям.
— Осторожней, Билли, — бросил он мне, — смотри не подвернись
под машину.
— Ну, па, — продолжал я, уворачиваясь от проезжавшего
фургона, — с чего это вдруг к нам приехал цирк?
— Отстань и не приставай ко мне сейчас, Билли, — осадил меня
папа. — Мне некогда с тобой возиться, я тебе после расскажу. И брысь с дороги.
Я так обрадовался цирку, что даже запрыгал. Зиг Фрид тоже
обрадовался и так взбудоражился, что начал носиться вокруг большими кругами.
— Попридержи-ка этого бестолкового пса, пока он не угодил
под колеса, — закричал папа. — Идите погуляйте к озеру или еще куда и не
возвращайтесь, пока здесь все не успокоится.
Тут я заметил на холме за воротами дядю Сагамора. Все машины
проезжали прямо мимо него. Рядом был приколочен какой-то плакат, но издали было
не разобрать, что на нем написано. Я свистнул Зигу Фриду, и мы побежали
посмотреть, что это он там делает.
Когда мы подбежали ближе, я смог прочесть надпись на
плакате. Она гласила: “Ферма Нунана. Парковка машин — 1 доллар”. Дядя Сагамор
стоял на обочине со стороны водителей с мешком из-под муки в руках. И всякий
раз, как очередной водитель въезжал в ворота, ему приходилось платить дяде
Сагамору доллар. Тот запихивал добычу в мешок и давал сигнал проезжать.
Мне показалось, что доллар — чересчур дорого за парковку,
особенно когда места вокруг хоть отбавляй, и я удивился, что это никто из
водителей не догадается свернуть с дороги и объехать внизу и остановиться чуть
поодаль. Провалиться мне на месте, если они не переплачивали добрых пятьдесят
центов всего лишь за проезд по более короткому пути.
Но когда я дошел до ворот, то понял, почему они все заезжают
к нам. По другой дороге просто было невозможно проехать. Грузовик дяди Сагамора
застрял как раз посередке основной дороги, так что всем приходилось сворачивать
к нашим воротам. Похоже, дядин грузовик пытался повернуть, да не вписался в
поворот и застрял. Его передний бампер упирался в пень, а заднюю дверь
заклинило между парочкой деревьев на другой стороне. И в довершенье ко всему
одно из колес слетело, будто шина была плохо натянута и не выдержала поворота.
Короче говоря, единственным выходом для водителей было проезжать через ворота
фермы, если, конечно, им не улыбалась мысль разобрать свою машину по частям и
провезти ее в обход на тачке.
А проехать напрямик без дороги тоже не получилось бы, по
крайней мере на ближайшей сотне ярдов, потому что вокруг рос густой сосновый
лес, да вдобавок огороженный по краю проволочной сеткой. Я посмотрел на дорогу.
Она была буквально забита машинами, стоявшими бампер к бамперу. Они двигались
очень медленно, ведь всем надо было отдать доллар дяде Сагамору, да еще они
мешали друг другу. Многие нетерпеливо гудели, а водители перекликались, пытаясь
узнать причину этой суматохи.
Как раз когда я подошел к дяде Сагамору, рядом с ним
остановилась очередная машина, но водитель и не подумал доставать доллар. Это
был здоровенный краснолицый тип с седыми усами. А рядом с ним на переднем
сиденье развалился еще один.
Водитель высунул голову в окошко, прочел надпись да как
напустится на дядю Сагамора:
— Да неужели ж ты думаешь, что я соглашусь платить целый
доллар за парковку в нашем округе? Ты, верно, совсем рехнулся.
Тут его приятель пихнул его в бок локтем и прошипел:
— Шшшшш! Тише, дурак чертов! Это же сам Сагамор Нунан.
Тот второй был довольно тощий тип с большим кадыком, который
забавно дергался при каждом слове.
— А меня не волнует, кто он, — не унимался краснолицый. —
Будь я проклят, ежели соглашусь платить доллар за парковку.
Водители в машинах за ним начали жать на клаксоны, негодуя
на задержку. Один из них высунулся наружу и закричал:
— Эй, парень, какого черта ты там возишься? Тебе что, охота,
чтобы ее нашли еще до нашего приезда?
— Заткнись! — гаркнул краснорожий. — Этот бандюга пытается
надуть нас.
Дядя Сагамор неторопливо сплюнул жвачку и вытер рот ладонью.
А потом чуть попятился к воротам и вытащил что-то из-за них. Вот клянусь, это
оказалось самое настоящее ружье! А я раньше и не знал, что оно есть на ферме.
Дядя поднял ружье, аккуратно сдвинул предохранитель, а потом просунул ствол в
окно машины, да так, что дуло уперлось прямиком в лицо толстяку. Только тот уже
не был краснолицым. Он стал белым-пребелым и белел прямо на глазах. По лбу у
него катились крупные капли пота.
А дядя Сагамор поворотил голову, чтобы одно ухо было поближе
к толстяку, словно он совсем оглох, и говорит:
— Повтори-ка, дружок, еще раз. А то из-за этих гудков я ни
словечка не разобрал.
