Глава 15
Мы вернулись домой, и папа с дядей Сагамором подсчитали
денежки в мешке, а потом дядя Сагамор их куда-то утащил. Шкуры по-прежнему
ужасно воняли, и не было даже слабого ветерка, чтобы разогнать запах. Время уже
шло к десяти часам, и солнце начало жарить вовсю. Шерифов громкоговоритель
больше не шумел, и я припомнил, что он помалкивает с тех самых пор, как я
проснулся. Неужели же парень в нем еще спит, удивился я, но тут увидел, что он
сосредоточенно возится в своем снаряжении, как будто там что-то не в порядке.
Если бы дядя Финли не долбил как оглашенный в своем ковчеге, было бы и вовсе
тихо. Все выглядело совсем как обычно, если не считать того, что буквально
каждый акр вокруг был плотно забит машинами. Ну и еще, конечно, цирк. Но я
покамест не успел туда заглянуть.
Я никак не мог взять в толк, почему же это они до сих пор не
найдут мисс Харрингтон. Папа сказал, что, если судить по деньгам, которые они
содрали за парковку, да посчитать, что в каждой машине сидело по два человека,
да еще прибавить тех, кто оставил свои машины за воротами, здесь сейчас
собралось около семи-восьми тысяч человек. Правда, около дома и брошенных машин
почти никого и не было, все рассыпались по округе.
Тут я вдруг припомнил, что шериф обещал часов в десять
вернуться обратно и хотел, чтобы я сводил его к папоротникам, где мы прятались.
Странно все-таки, что его до сих пор нет. Решительно все жители этой части
штата собрались сюда помочь ее искать, а он даже приехать не потрудился. Я
свистнул Зигу Фриду, и мы с ним на пару отправились к опушке, что у края озера.
Мы еще не успели зайти в лес, как услышали поднятую спасателями шумиху. Они там
просто-таки кишмя кишели, шарили под каждым кустом вокруг и постоянно
перекрикивались, спрашивая друг друга, а не нашли ли ее уже. Некоторые из них,
вконец обессилев, сидели на поваленных бревнах, а кое-кто понуро плелся в
сторону дома.
Просто в голове не укладывается, подумал я. Если вся лощина
так же битком набита народом, как этот склон, то за это время они запросто
отыскали бы даже иголку в стоге сена. И я очень разволновался, потому как мне
пришло на ум, что с мисс Харрингтон случилось что-то нехорошее. А поглядеть с
другой стороны, так даже если она вдруг не могла идти, то все равно услышала бы
весь этот шум и гам.
Где-то к полудню я опять вернулся к дому. К этому времени
там уже собралось прилично народу. Все большей частью толпились на холме за
домом, со двора их, наверное, распугала вонь от корыт с дубящимися шкурами.
Папа и дядя Сагамор шатались там же и трепались то с одним, то с другим. Я
попросил папу дать мне доллар на гамбургер.
— Мэрф и так даст тебе штучку, — ответил он. — Ты просто
пойди и попроси его.
Я отправился к ларьку. Там друг другу на пятки наступала
целая орава спасателей. Цена, ясное дело, не пришлась им по нраву, да только
они все равно бойко раскупали гамбургеры. И все спрашивали, не слышно ли чего
новенького. А Мэрф и двое его подручных сообщали всем, что ее еще не нашли, и
старались поспевать с гамбургерами. Я с трудом протолкался к прилавку. Мэрф почти
сразу же заметил меня и дал гамбургер и бутылку колы. Я выбрался на дорогу и
решил поглазеть, что происходит в цирке.
Там уже тоже собралась изрядная толпа, и с поисков
возвращались все новые люди. Я пролез поближе и разглядел пять натянутых
тентов, но вот больше там не было никаких аттракционов. Ни колеса, ни карусели,
вообще ничего. Под большим тентом посередке возвышалось нечто вроде наспех
сколоченной сцены, а над ней большая вывеска: “Девушки! Девушки! Девушки!” А
чуть подальше стояли тир, кегельбан и парочка “колес фортуны”.
Только было я собрался поискать папу и попросить у него
денежку, чтобы пострелять в тире, как на сцену вылез какой-то тип. Он
направился прямиком к стоявшему посреди сцены микрофону и засвистел. Большущие
громкоговорители по обе стороны сцены дружно отозвались: “Фьить, фьить”. Тут из
соседнего шатра выскочили пять девушек, поднялись по ступенькам на сцену и
выстроились в ряд позади мужчины. Они все были очень миленькие и почти что без
одежды.
— Леди и джентльмены! — обратился к собравшимся тип со
сцены, да только из-за поднявшегося гама ему пришлось умолкнуть.
Все вокруг меня дружно голосили. Многие орали что-нибудь
навроде: “Эгей! Выпускай-ка этих красоток” или “Заткнись, и пусть они
танцуют!”. Но большая часть кричала: “На кой черт нам сдались девчонки? Как там
насчет Чу-Чу?"
— Что-то все это сильно попахивает надувательством, —
возмутился кто-то в толпе.
— Бьюсь об заклад, ее здесь сроду не было, — отозвался
другой.
Беспорядок и впрямь шел по нарастающей. Но тут вдруг на
сцену выскочил папа и, отодвинув парня с микрофоном, обратился к толпе.
— Ребята, — начал он, — я хотел бы сделать сообщение. Меня
зовут Сэм Нунан, и это именно мой маленький сынишка Билли был вместе с мисс
Каролиной, когда на нее напали гангстеры. Она спасла ему жизнь, ребята.
Но все продолжали орать:
— К чертям собачьим эти сказки!
— Ну и где она теперь? Почему ее до сих пор не нашли?
— Что ты собираешься нам всучить на этот раз?
— Вся эта затея — форменное вымогательство!
— Проваливай с дороги, мы хоть на девочек полюбуемся.
— Да заткнитесь вы все, и пусть он говорит. Может, поймем,
что здесь происходит.
Папа поднял руку, призывая к молчанию:
— Вы просто послушайте минуточку, и я отвечу на все ваши
вопросы. Вы все читали в газетах и слышали по радио, как ее разыскивали
двадцать три штата, потому что она важный свидетель зверского убийства в Новом
Орлеане. И как она скрывалась здесь на нашей ферме. Ну конечно же, мы даже не
подозревали, кто она такая, пока гангстеры не напали на нее и моего сына Билли.
Шум начал помаленьку стихать. Кое-кто кричал:
— Пусть говорит!
Папа слегка откашлялся, словно прочищал горло.
— Так вот, ребята, — продолжил он, — эта девушка, мисс
Каролина Чу-Чу, и впрямь пропала где-то поблизости. И, ребята, она спасла жизнь
моему сыну. И я хочу найти ее, потому что должен отблагодарить ее. — Он тяжело
вздохнул и с минуту помолчал, прежде чем продолжить:
— То, что она сделала, это самый храбрый поступок, о котором
я только слыхал за всю свою жизнь. Но подождите-ка минутку. Подождите минуту.
Вон я вижу моего сына в толпе среди вас, и пусть он сам расскажет все своими
словами. Билли, ты можешь сюда пробиться? Расступитесь-ка, ребята, и дайте ему
пройти.
Я торопливо проглотил последний кусочек гамбургера и стал
пробираться к сцене. Впереди стоящие потеснились, чтобы меня пропустить. Когда
я подошел туда, папа наклонился и за руки втянул меня наверх. Я оказался на
виду у всех. Он положил руку мне на плечо, а толпа загудела и зааплодировала.
