Конечно, ФСБ до сих пор сохранила присущую еще КГБ ауру всесильности и таинственности. Например, в следственном изоляторе «Бутырка» идет допрос законника. Присутствуют здесь и прокурор района, и следователи прокуратуры, и оперативные работники Московского РУОПа. Вдруг один из них представляется нам, адвокатам, как работник ФСБ, – что, конечно, вызывает некоторое недоумение. Собственно, с какой стати ФСБ будет заниматься не таким уж громким делом – похищением человека, в котором в данном случае обвинялся законник? И выясняется, что это руоповец, который назвался сотрудником ФСБ для того, чтобы поднять свой авторитет в глазах законника, показать ему свою значимость. Но бывает и наоборот. Например, когда ФСБ занималась делами курганской группировки, то ее сотрудники, напротив, старались представляться сотрудниками РУОПа, МУРа и иных милицейских организаций. Хотя их принадлежность к смежной «конторе» была совершенно очевидна.
Среди братвы существовало поверье, что – не в обиду будет сказано сотрудникам правоохранительных органов – с районными отделами РУВД они разберутся, МУР просто обойдут, РУОПа испугаются, а вот с ФСБ и ФСК, пожалуй, шутить не станут – это для них очень опасная машина. Какой-то страх перед ФСБ братва всегда испытывала.
Дело о водке «Абсолют»
Мне приходилось работать с оперативной службой и следственной частью ФСБ, участвовать в делах, где главным действующим лицом была влиятельная служба госбезопасности. Однако дела эти стоят как бы особняком в моей адвокатской практике.
Предыстория этого уголовного дела связана с недавним близким окружением президента. В него входили руководитель Службы безопасности президента генерал Коржаков, директор Федеральной службы контрразведки Михаил Барсуков и главный советник по спорту Шамиль Тарпищев. Тогда благодаря влиянию на президента Тарпищеву удалось уговорить его предоставить определенные льготы по импорту спиртных и табачных изделий в Россию специально созданному Национальному Фонду спорта. В то время его возглавлял председатель и одновременно президент банка «Национальный кредит», один из сподвижников и друзей Шамиля Тарпищева, Борис Федоров. Вся прибыль, которую планировалось приобрести от импорта спиртных и табачных изделий, должна была пойти на развитие спортивного движения в России. Однако, как водится, эти колоссальные суммы до спорта так и не доходили.
Большую прибыль приносил импорт водки «Абсолют». Но многие коммерческие структуры, которые занимались этим легально, нашли хитроумный выход. Водка под тем же названием стала изготовляться в Венгрии и ввозиться в Россию. Это стало приносить огромную прибыль.
Может быть, и дальше все шло бы без изменений, если бы не произошел определенный разлад в команде Бориса Федорова и Шамиля Тарпищева. Может быть, поэтому, а может, и по какой другой причине, но коммерческими операциями по импорту этой водки заинтересовались спецслужбы, а точнее, органы ФСК. Тогда такими коммерческими операциями могли заниматься только доверенные люди, круг которых был очень узок. В него входил и мой будущий клиент, Михаил П. Он был владельцем коммерческого предприятия среднего звена, одновременно служил в одной из охранных фирм и имел разрешение на пользование огнестрельным оружием.
Однажды Михаил ждал из Венгрии груз с водкой «Абсолют». Груз пришел, и несколько железнодорожных вагонов были направлены в специальный таможенный терминал недалеко от города Владимира. По неизвестным причинам товар попал в поле зрения местных чекистов. Когда сотрудник Михаила П. направился во Владимир для растаможивания груза, то его задержали, а потом арестовали спецслужбы. Через несколько часов сотрудник Михаила рассказал, кто является владельцем груза. Вот что рассказал мне сам Михаил:
– Был летний день, я, как обычно, пришел домой пообедать. Жил я тогда с женой в Мытищах. Пришел, выложил оружие – пистолет «ПМ» – и хотел было сесть за стол, как услышал звонок в дверь. Я посмотрел в «глазок» и увидел, что там стоят люди в штатском и работник милиции, который представился моим участковым. Я спросил, не открывая дверь, кто они. И тут услышал голос за дверью одного из них: «Скажи, что мы из ФСК». – «Мы из ФСК», – повторил тот.
Я удивился: при чем тут ФСК? И тут другой голос произнес: «Скажи, что мы из Московской ФСК».
Мне это показалось очень подозрительным, и я позвонил своему знакомому, полковнику Московского управления Федеральной службы контрразведки, и попросил его срочно приехать ко мне домой. Это могли быть и переодетые преступники, которые под видом сотрудников ФСК хотели вломиться ко мне. Однако гости стали настойчиво требовать, чтобы я открыл дверь. Чуть погодя я им открыл. Они вошли, показали документы работников Владимирского управления ФСК и сказали, что с санкции прокурора Владимирской области у меня в квартире будет произведен обыск.
Прежде всего их заинтересовали мои внешнеэкономические контракты. Они тут же их забрали. Взяли пистолет. Я предъявил разрешение на хранение оружия, но на них это не подействовало. Они надели мне наручники.
Вскоре приехал мой знакомый полковник и предъявил свое служебное удостоверение. «Что случилось?» – спросил он.
И совершенно неожиданно руководитель оперативной группы владимирских чекистов, капитан, отвел полковника на кухню, посадил за стол и заставил написать на имя директора ФСК России докладную записку, почему тот в служебное время находится в квартире человека, подозреваемого в совершении преступления, то есть меня. Полковник не ожидал такого поворота дела: как это капитан может приказывать полковнику?! Но тот мотивировал это тем, что находится при оперативном исполнении своих служебных обязанностей, а вот визит полковника носит не совсем понятный характер.
Полковник занервничал, попытался отшутиться, предложил все это замять, но капитан и его коллеги настояли на своем.
Вскоре меня доставили во Владимирское управление ФСК и стали тщательно допрашивать. Чекистов в основном интересовал механизм получения водки «Абсолют», документы и мои связи с Борисом Федоровым и еще с одним крупным чиновником из Главного таможенного комитета, работающим в Москве. Мне даже стали угрожать, что если я не дам компромат на Бориса Федорова или на этого чиновника, то меня привлекут к ответственности за контрабанду спиртных напитков. Они показали Уголовный кодекс, где было написано, что мне светит до десяти лет лишения свободы.
Я пал духом, понимая, что выхода у меня нет. Меня перевезли во Владимирскую тюрьму и поместили в камеру.
Ездить в провинцию рискованно
Через два дня после ареста Михаила в мою консультацию пришла его жена для заключения со мной договора. Я был удивлен: зачем им нужен московский адвокат, если они уже пригласили адвоката из Владимирской коллегии. Но жена объяснила, что Владимир город небольшой, что все друг друга знают и местный адвокат не проявляет должной активности, на которую она рассчитывала. Сам адвокат признался ей, что боится репрессий со стороны правоохранительных органов. Поэтому было решено пригласить решительного, независимого защитника из Москвы.
