Отари, 5 апреля
Отари действительно спешил в Краснопресненские бани на встречу с коммерсантами. Всю дорогу он анализировал только что состоявшийся разговор. С одной стороны, Тохадзе и его компаньон занимались явным вымогательством, при помощи шантажа и угроз пытаясь выбить из него деньги. С другой – все эти угрозы Отари не принимал близко к сердцу, поскольку считал себя слишком известной личностью и полагал, что никто не решится с ним связываться. Но на всякий случай Отари решил поменять все номера счетов и взамен Краснопресненских бань выбрать новое место для встреч.
До этих бань Отари добрался за сорок минут. Он сразу же отменил все ранее намеченные встречи с коммерсантами, сославшись на неважное самочувствие. Настроение у него было – хуже не придумаешь. От самоуверенности и хладнокровия не осталось и следа. Появляться перед коммерсантами в подобном состоянии Отари не желал.
В бане осталось только ближайшее окружение Отари – спортсмены и несколько тренеров.
Позже, уже после посещения парной, сидя за столиком с шашлыками и коньяком, Отари почувствовал, что нервное напряжение постепенно спадает. Он вновь обрел присущую ему самоуверенность и считал происшедшее не более чем досадным недоразумением. Ему лишь по-прежнему не давала покоя фраза, брошенная Тохадзе напоследок. Время от времени Отари казалось, что это было не чем иным, как оглашением смертного приговора.
«Нет, они на это не решатся, – думал про себя Отари. – Это других можно убрать без шума, но не меня!»
Часа через два он стал собираться домой. Хотел поехать к себе на дачу и хорошенько отдохнуть. Накинув пальто, Отари машинально проверил содержимое карманов. Там лежало удостоверение на имя президента фонда имени Льва Яшина, три тысячи долларов и полтора миллиона рублей.
Около шести часов вечера Отари вышел из здания Краснопресненских бань. Он остановился возле своей машины, ожидая, когда администратор бани Зимин положит в багажник его машины минеральную воду, мясо и другие продукты, заказанные заранее.
Рядом с Отари переминались с ноги на ногу несколько его ребят. Один из них рассказывал смешной анекдот.
Отари внимательно слушал, но в какой-то момент что-то вдруг заставило его поднять голову и посмотреть вверх. Отари почувствовал, как кто-то внимательно смотрит на него с чердака стоящей напротив девятиэтажки.
Москва, Краснопресненские бани, 5 апреля, 17 часов 40 минут
Киллер продолжал сидеть на чердаке, время от времени поглядывая на часы. Время приближалось к вечеру. Отложив термос, киллер сконцентрировал внимание на выходах из подъезда бани, внимательно наблюдая за всеми через оптический прицел. Он переводил взгляд с двери на дверь. Кроме этого, он просматривал все подходы к подъезду бани. Теперь ему необходимо было заметить, когда подъедет машина охраны. Время от времени он откладывал винтовку в сторону и закрывал глаза, резко открывая их через несколько секунд. Это был хороший прием снайпера, который Бобров знал со времени «горячих точек».
Наконец во двор медленно въехали два одинаковых черных джипа «Мерседес» с тонированными стеклами. Приехала охрана грузинского авторитета. Джипы расположились по обе стороны от выхода из первого подъезда. Проверив правой рукой крепление глушителя, киллер погладил ствол винтовки, как бы поощряя оружие перед выстрелом, приложил глаз к объективу оптического прицела, наведя мушку на подъезд. Теперь необходимо дождаться момента…
Вскоре киллер увидел, что двое охранников вошли в подъезд. Машинально взглянув на часы, киллер прикинул – по всей видимости, минут через десять грузин выйдет из подъезда бани.
Время текло очень медленно. Киллер уже начал волноваться. Наконец он увидел, что один из телохранителей вышел из подъезда и, осмотревшись по сторонам, приоткрыл дверь. Наступил решающий момент. Он быстрым движением взвел курок и, затаив дыхание, положил палец на спусковой крючок.
Вскоре из подъезда вышел высокий лысоватый грузин, рядом с ним шагало несколько человек.
Теперь самое главное было – не волноваться. Наведя перекрестье прицела на голову грузина, киллер медленно нажал на спусковой крючок. Сразу же после первого выстрела он быстро переместил прицел немного ниже и нажал спуск второй раз. Теперь пуля должна была попасть в грудную клетку. Два выстрела – это фирменный его почерк.
Киллер увидел, что грузин стал опускаться на асфальт. На голове у него появилась красная точка. Телохранители сразу засуетились и забегали в разные стороны. Кто-то, обхватив простреленную голову грузина, стал громко плакать и кричать.
Киллер спокойно отложил винтовку в сторону, вытащил из сумки пистолет, положил его в карман спецовки, взял свой чемоданчик, в котором заранее были сложены отвертки, плоскогубцы, провода – все необходимое для ремонта, и направился к выходу с чердака. Через несколько секунд он уже стоял у лифта, нажав кнопку вызова.
Страх, что его могут вычислить и ждать у подъезда, охватил киллера. Он чувствовал, что с ним что-то должно произойти. И крепко сжимал в кармане рукоятку пистолета.
Спустившись вниз, киллер быстро вышел из подъезда и бросил взгляд на дом напротив. К этому времени зеваки уже толпились у подъезда, где, вероятно, все еще лежал застреленный грузин.
Безжизненное тело Отари тотчас же подхватили на руки его друзья и, погрузив в джип, доставили в больницу Боткина. Несмотря на то что машина, которая везла Отари, находилась в пути не более десяти минут, помощь медиков ему уже не потребовалась.
Сыщик
Максим и другие опера из его отдела прибыли на место убийства Отари через несколько минут. Казалось, что возле Краснопресненских бань собралось все милицейское начальство – приехали полковники Ушаков, Селиверстов, начальник ГУВД и несколько его заместителей, включая генерала Богдановича. Было также несколько человек из прокуратуры.
Максим сразу обратил внимание на то, как нервничал генерал Богданович. Он постоянно кому-то звонил по сотовому, вел длинные разговоры на повышенных тонах, несколько раз срываясь на откровенную брань.
Чуть позже, когда группа оперативников выехала с обысками на квартиру, дачу и в офис Отари, Богданович также решил принять участие в обыске. Он отправился в офис вместе с оперативниками.
Максим в числе одной из бригад принялся обрабатывать жилой сектор в округе и на месте происшествия. Вскоре орудие убийства было найдено. Это оказалась малокалиберная немецкая винтовка «аншунтц» № 1392909 с оптическим прицелом № Б-70875, на котором стояло клеймо санкт-петербургского завода «ЛОМО». Она лежала на чердаке дома номер 4/29 по улице Пресненский Вал, у слухового окна, из которого открывался прекрасный обзор входа в бани и прилегающей к нему территории.
Стрельба, как вычислили эксперты, велась из положения с колена, под углом 30–40 градусов. Для удобства киллер сделал себе нечто вроде подставки из четырех кирпичей. Криминалисты определили, что киллер использовал патроны иностранного производства, с усиленным пороховым зарядом.
