* * *
Для начала ему положили два цента за слово. Он пролистал один из последних номеров и нашел рассказ, начинавшийся со слов: "Зимней ночью 1932 года лучи солнца, падавшие с неба подобно жидким желтым лентам на фоне сплошного мрака, освещали стены тюрьмы штата Колорадо..."
Ему не терпелось поскорее сесть за работу.
Два цента за слово! Даже для раздела "Слухи". Сто баксов за пять тысяч слов, девятнадцать с половиной страниц, и возможность повышения до десяти центов за слово! Позже выяснилось, что в редакции считают страницы, а не слова, но Тони все равно решил, что создан для "Настоящего детектива". Придется вводить в репортажи больше диалогов, писать, как люди говорят в жизни. В статье, которую он читал, герои изъяснялись так: ""Я подумала, что ты ранен. Ты так кричал!" – запинаясь проговорила девушка. "Да, здорово я их провел!" – ответил невозмутимый карманник". Тони листал журнал. Его внимание привлек снимок с подписью: "Прачечная Ли Хо, в которую вор-карманник зашел поживиться, стала центром необычного конфликта". Автор статьи сам сделал фотографию и придумал подпись.
Редактор газетки из Окмалджи, прости господи, не понял бы, если бы перед ним положили сочинение самого Джона Бэрримора!
Тони написал в редакцию "Настоящего детектива", которая располагалась на Бродвее в Нью-Йорке, послал неправленые оригиналы своих статей, и ему позвонили. Редактор сказал, что ему понравилась статья про "Черную руку"; возможно, они ее напечатают, если Тони исследует связи банды с мафией, их планы подмять под себя всю оргпреступность в Америке. Тони ответил: почему бы и нет.
Он предложил написать серию статей о помощнике федерального маршала, красивом молодом парне, который наверняка станет самым известным законником в Америке. Сорвиголова из Службы федеральных маршалов. Его коронная фраза: "Если мне приходится вытаскивать оружие, я стреляю на поражение". И это не пустые слова. Он застрелил особо опасного преступника. Карл Уэбстер вытаскивал свой кольт 38-го калибра четыре раза. Он крепкий орешек, достаточно взглянуть, как он носит панаму и всегда отглаженный костюм. Когда смотришь на него, невольно задаешься вопросом: где он прячет пушку?
– Значит, он красавчик?
Тони кивнул:
– Мог бы стать звездой в кино. Может, помните: четыре года назад он застрелил Эммета Лонга? Лонг стал его второй жертвой. Мне доподлинно известно, как все было в обоих случаях, когда он стрелял на поражение. О нем писали в газетах. Еще можно упомянуть, что Карл – дамский угодник. Его время от времени видят в компании бывшей подружки Эммета Лонга, Кристал Дэвидсон. Он моложе Кристал, сейчас ему двадцать пять – двадцать шесть. Его отец служил на "Мэне" и выжил после взрыва в гавани Гаваны. Образ отца придаст репортажу живости. Налет патриотизма, понимаете? Я хочу понаблюдать за ним, – продолжал рассуждать Тони, – посмотреть, как Карл охотится за особо опасными преступниками, узнать, о чем он думает, что чувствует. Выйдет целая история о Настоящем Американском Законнике – Карле Уэбстере. А на обложке можно поместить его снимок... – Тони немного помолчал. – С кольтом в руке.
Редактор из офиса на Бродвее одобрил его планы, потом поинтересовался:
– Что еще у вас есть?
Тони ответил:
– Как насчет сынка миллионера, который грабит банки? Джек Белмонт хочет создать себе собственное имя. Его отец, Орис Белмонт, глава "КН ойл энд гас", стоит двадцать миллионов. У него нефтеочистительные заводы, автозаправочные станции, нефтехранилище. Его компания занимает целый этаж в здании Национального банка здесь, в Талсе.
Он сообщил редактору подробности, так был уверен, что сможет писать для "Настоящего детектива".
– Джек Белмонт – молодой франт. У него, наверное, с дюжину костюмов и туфель.
– Почему я никогда о нем не слышал?
– Еще услышите. Карл Уэбстер охотится за ним.
– Если папаша такой богач, почему сынок грабит банки?
– В том-то и соль. Знаете, за что старик выгнал его из дома? Он много чего натворил, а под конец взорвал одну из папашиных цистерн с нефтью. Парень хотел уйти громко, так сказать, с треском.
– Как вы на него выйдете?
– Я вам уже говорил. Буду наблюдать за Карлом Уэбстером.
На другом конце линии помолчали. Потом нью-йоркский редактор спросил:
– Знаете, кто сейчас герой дня? Красавчик Флойд.
Есть! Попал!
Тони тем же спокойным тоном предложил:
– Хотите портрет его подружки, Лули Браун? По-моему, та еще штучка.
– Да? Так вы ее знаете?!
– На следующей неделе встречаюсь с ней в отеле "Мэйо", – ответил Тони. – Она даст мне интервью.
Снова пауза.
– Что вы намерены дать первым номером?
– В некотором роде, – ответил Тони, – они все связаны друг с другом. Угадайте, кто оказался на месте происшествия, когда Лули Браун застрелила одного из шайки Красавчика? – Тони выждал секунду и сказал: – Карл Уэбстер.
5
В 1918 году, когда Лули Браун исполнилось шесть лет, ее отец, скотник из Талсы, записался в морскую пехоту. Его убили в сражении при Буа-де-Белло. Сильвия, мать Лули, всхлипывала, перечитывая письмо от командира взвода, в котором служил ее муж. Она сообщила дочке, что Буа-де-Белло – это лес где-то во Франции.
В 1920 году Сильвия вышла замуж за убежденного баптиста по имени Эд Хагенлокер, и они переехали жить к нему на хлопковую ферму возле Саллисо, городишка в окрестностях Талсы, на южной оконечности гор Куксон-Хиллз. К тому времени, как Лули исполнилось двенадцать, у Сильвии родилось двое сыновей от мистера Хагенлокера. Отчим отправил Лули в поле собирать хлопок. Он был единственным человеком в мире, называвшим ее Луизой. Она ненавидела сборку хлопка, но Сильвия и слова не сказала бы поперек мужа. Лули всегда думала об отчиме: "Мистер Хагенлокер", а о матери: "Сильвия". Мать отдалилась от дочки. А мистер Хагенлокер полагал: если человек достаточно вырос, чтобы работать, пусть работает. Поэтому, окончив шестой класс, Лули бросила школу.
Летом 1924 года Лули исполнилось двенадцать. В тот год их семья ездила в Саллисо на свадьбу двоюродной сестры Руби. Руби было семнадцать лет, а Чарли Флойду, ее жениху, – двадцать. Руби была смуглой, но хорошенькой; со стороны матери в ней текла кровь индейцев чероки. Руби на свадьбе почти не разговаривала с Лули, а Чарли называл ее малышкой, часто гладил по голове и ерошил ее стриженые волосы – рыжеватые, как у матери. Он сказал Лули, что у нее самые большие карие глаза из всех девочек, которых он знает.
А на следующий год она стала читать про Чарльза Артура Флойда в газете. Он с двумя приятелями уехал в Сент-Луис и ограбил продуктовый склад Крогера на одиннадцать с половиной тысяч долларов. Грабителей схватили в Саллисо; парни катались в новехоньком "студебеккере", купленном в Форт-Смит, в штате Арканзас. Хозяин продуктового склада опознал Чарли, назвав его "тем самым красавчиком с румяными щеками". Постепенно все газетчики вслед за хозяином склада стали называть Чарли Флойда Красавчиком.
