Он совсем не обиделся на ее слова, увидев, с каким уважением они на него посмотрели.
– Это твоя новая группа, да? Ну и как? Не хуже той, прежней?
– Какой? Той, что у Момо выступала? Кончай, там мы тренькали вонючий техно-диско-рок. А эти ребята играют. – Взяв под руку, она потащила его к столику, рассказывая на ходу, как нашла их на стоянке у «Гитар-центра» – торчали рядом со своей аппаратурой «Маршал», – как ей жутко повезло, потому что они играют скоростные пассажи не хуже чем…
– Помнишь, соло Ван Халена в «Эрапшн», которое все в мире копировали?.. Не помнишь. О чем это я, восемь лет назад ты все еще слушал всякое слащавое дерьмо.
– «Я такой одинокий паренек…» – напел Чили.
– Вот-вот… Ну а что ты слушаешь сейчас?
– «Ганс'Н'Роузес», разное… – Соображать надо было быстро, – «Аэросмит», «Лед Зеппелин».
– Да врешь ты все. «Аэросмит» слушала я, когда была в Майами, Бог знает когда. Готова поспорить, ты слушаешь какую-нибудь калифорнийскую кислоту.
– Давай покурим, – предложил Чили, усаживаясь за столик. – Как ты меня узнала?
– Шутишь? Ты был единственным в клубе Момо, кто не пытался меня трахнуть.
– Эта мысль приходила мне в голову.
– Да. Но ты не придавал ей значения, в отличие от Томми. Мне приходилось отбиваться от него палкой. – Она положила свою руку поверх его. – Кстати, а здесь ты что делаешь?
– Снимаю кино.
– Перестань…
– А ты живешь с кинозвездой.
– С Майклом? Ага… – произнесла она как-то не слишком весело, но и не грустно, впрочем. Никки взглянула на часы. – Кстати, он должен подойти. Хочешь познакомиться?
Так просто.
– Был бы не против.
– Майкл не останется на выступление – слишком много народа. Толпы боится до смерти, как будто его могут ограбить.
– Конечно, он же звезда. Но и не только, он – хороший актер.
– Знаю. Просто поразительно. А этот его новый фильм «Эльба»? Он еще не вышел, но я несколько раз была на съемках. Смотришь на Майкла, а видишь Наполеона. Он не играет, он становится этим долбаным военным гением, этот коротышка. – Она затянулась и повернулась к группе. – Ну, мне пора…
– А как ты с ним встретилась?
– На концерте. Я тогда выступала с металлической группой «Роудкилл». Знаешь? Они еще играют. Пытаются звучать так же, как «Металлика», простой, бьющий прямо по башке, незамысловатый рок. Я должна была петь и одновременно трясти волосами, только тогда они были короче, и их приходилось искусственно удлинять. Помню, я думала тогда, а это было всего полтора года назад, вот если б я была светлокожей негритянкой, то могла бы обходиться только голосом, а не заниматься всяким дерьмом.
– Майклу понравилось, как ты выступала…
– Наверное, попала под настроение. – Никки постучала сигаретой о край пепельницы, как бы обдумывая ответ. – Увидел, как я трясусь – девка в жутком наряде, говнодавах, с волосами под мышками… Он до сих пор не разрешает мне сбривать их. Видимо, есть во мне нужда. Он работает, я работаю, а в промежутках мы развлекаемся. Принимаем наркотики, но не постоянно. Не назвала бы ни одного из нас наркоманом. Играем в теннис, у нас есть кинозал, спутниковая антенна, двенадцать телевизоров, семнадцать телефонов, дворецкий, служанки, прачка, садовники, парень, который приходит два раза в неделю проверять наши машины. А где я на самом деле? В подвале с липким полом, играю с тремя парнями, только что закончившими среднюю школу в Голливуде. При виде них у меня материнский инстинкт просыпается.
– А почему замуж не выходишь?
– За Майкла? Да нет, вряд ли соглашусь, даже если он предложит.
– Почему?
– Какой смысл? Нет ничего похожего на «Ах, наконец случится то, о чем я так мечтала!». Я выйду замуж, а дальше? Семейная жизнь, особенно с актером – это конец жизни личной. Посмотри на Мадонну… Не-е, у меня нет столько тряпок. Я просто пою рок-н-ролл, и ничего больше. – Она бросила взгляд в сторону группы. – Слушай, мне пора, но когда придет Майкл, я тебя представлю.
– Да, я хотел бы с ним поговорить, если у него есть время, конечно.
– Хочешь предложить ему роль?
– Мы подумываем об этом.
– Удачи. – Никки погасила сигарету, потом снова посмотрела на него: – Сегодня вечером у нас первый концерт, начнем его с «Уличного бойца» «Роллинг Стоунз». Что думаешь?
Решила подшутить над ним, а личико такое невинное…
Чили потребовалось четыре секунды, чтобы вспомнить название и обложку альбома, записанного двадцать лет назад на концерте в «Гарден». Томми в то время торчал от «Стоунз» и все время заводил эту вещь.
– Ты имеешь в виду альбом «Get Yer Ya-Ya's Out»? – с невозмутимом видом спросил он.
Никки со счастливым видом улыбнулась в ответ, ее синие глаза заблестели:
– Ты крутой парень, Чил, хоть и не корчишь из себя никого.
* * *
Они начали играть, понеслись вперед, а потом остановились. Никки заиграла тему более медленно, гладко, после чего вступил второй гитарист, подражая ей, следующим присоединился ударник. Чили не мог сказать, хорошо они играют или плохо. Когда вела Никки, показывая остальным, как это надо делать, звучало неплохо, но когда играли все вместе, шум вызывал у него раздражение.
Снова подумав об обложке альбома «Роллингов», он вспомнил парня в шляпе дяди Сэма, подпрыгнувшего высоко вверх с гитарой в каждой руке. Тогда, во времена хиппи, когда психи бегали по городу и везде рисовали знаки мира, ему нравились «Стоунз». Он вспомнил, как однажды они затащили одного хиппи в парикмахерскую двоюродного брата Томми и подстригли его садовыми ножницами. Затем его мысли плавно переключились на Рея Боунса, на Лео из химчистки, который прятал триста штук в шкафу номера отеля. А где они сейчас? Под кроватью в его номере в «Сансет Маркиз». Чтобы окончательно успокоиться, надо будет проверить, уехали ли Лео и Аннетт. А вечером он позвонит Фей, сообщит, что экспресс-почтой высылает ей триста штук. Положит их в ящик, которых полно в каждом почтовом отделении. Десять штук оставит себе. Может быть, рассчитается с Реем Боунсом, чтобы навсегда покончить с этой проблемой, может, нет. Но триста штук в сущности принадлежат Фей. Пусть делает с ними все, что захочет. Два к одному, она расскажет обо всем какой-нибудь подруге, и очень скоро придут типы в костюмах, предъявят свои удостоверения и…
Он задумался, а что бы было, если бы он взял с собой в Вегас Фей…
И понял, что рассматривает реальную ситуацию, как кино. О котором рассказывал Гарри и Карен, но с новыми деталями, с более активным участием женщины – Фей. Примерно так же он рассматривал сценарий «Лавджоя» и размышлял, что бы такого в нем поменять. Так вот, Фей приезжает с ним в Лос-Анджелес…
