– Еще не окоченели. Прошло, наверное, не больше часа, ну, может, полтора. Вы сразу же позвонили мне?
– Нет, сначала я обыскал дом. Он вскрыл окно в спальне, чтобы войти.
– У вас нет сигнальной системы?
– Нет. Взломщик может рискнуть.
– Вы хотите сказать, рискнуть вынести все, что ему приглянется. А как попал в дом тот, кто убил его?
– Этого я еще не уяснил себе. Даррил опять взглянул на убитого.
– В него выпущено две пули. Оба выстрела – сквозные, и обе пули прошли через спинку кресла, – заметил Даррил и показал Чили два отверстия в коричневой кожаной обивке кресла. – А теперь подойдите сюда и взгляните на стенку.
Подойдя, Чили увидел, что и в белой штукатурке тоже были две дыры, большие – как в ту, так и в другую можно было сунуть пальцы. Пули таких больших дырок не оставляют. Он посмотрел на Даррила.
– Убийца вытащил пули из стены.
– Человек основательный, да? – сказал Даррил. – Знал, что делал.
– Только застрелил не того.
– Вы так считаете?
– А как же иначе? Первый входит и сидит здесь в темноте, поджидая меня. Возможно, он слышит, как входит второй, а возможно, и нет. Он мог вздремнуть, устав ждать. Второй появляется и, не откладывая дела в долгий ящик, сразу направляется к столу и пришивает первого двумя пулями в грудь… Потом он включает свет, чтобы посмотреть результат.
– И замечает, – сказал Даррил, – что это не вы.
– Если он видел мою фотографию в газете, то да. Ну а если он никогда меня не видел?
– Возможно, – сказал Даррил, – он решил, что это вы. Единственное, что ему посчитали нужным передать, был адрес и приказ разделаться с человеком, живущим по этому адресу. Убитому тоже могли сообщить ровно столько же. Оба они могли видеть вашу фотографию в газете, а могли и не видеть ее. Но случилось это сразу же после публикации в газете, и похоже, что это помогло им вас найти. Но теперь стрелявший, если раньше он вас никогда и не видел, вскоре непременно обнаружит, что застрелил не того. И начнет соображать: кто же был тот, сидевший за столом?
– Вы хотите сказать, – заметил Чили, – что новость эту подхватят газеты, а может быть, даже и телевидение?
– Вполне вероятно как то, так и другое. Человек был убит у вас дома, а не просто на улице. Первый вопрос, которым задастся каждый, – чей это дом?
– Знаете, Даррил, я его не убивал, у меня и пистолета-то нет.
– Я знаю лишь то, что вы мне рассказали.
– Но разве стал бы я вам звонить? Застрелить человека в собственном доме и кинуться звонить полицейскому?
– Если это был грабитель, вломившийся в дом, то стали бы.
– Ну предположим, это так, но зачем мне оставлять его сидеть за моим столом? И пистолет бы я тогда не бросил, а гордо продолжал бы держать его в руках, так как скрывать мне было бы нечего.
– Знаете, вам придется ответить на множество вопросов, – сказал Даррил, – но на этот раз не мне. Делом этим буду заниматься не я. Живете вы не в Городе ангелов, а значит, дело это в юрисдикции округа. Тело найдено у них, стало быть, и дело это будет расследовать округ. Я позвоню в окружной отдел убийств, в административный центр и введу их в курс дела.
– И опять начнется вся эта волынка, – устало вздохнул Чили, – мое прошлое, в котором будут искать ключ.
– Могу рассказать им о вас и тем сэкономить время. – Даррил огляделся: – У вас есть другой аппарат? Тем, что на письменном столе, я пользоваться не хочу.
– Есть в кухне. Но, Даррил, неужели вам не интересно узнать, что это за мужик? Мне – прямо-таки не терпится!
– Вскоре узнаем.
– Глядите, Даррил, видите, у него задний карман оттопыривается. Наверное, там бумажник.
Даррил внимательнее оглядел спину незнакомца – спина была в крови, на пиджаке дырки от пуль – и кивнул.
– Да, вполне вероятно, что там бумажник.
– На вас резиновые перчатки. Вы можете залезть к нему в карман, вытащить бумажник и заглянуть в его водительские права. Все, что нам надо знать, это его фамилию. Ну и адрес заодно. Только и всего. И положить права обратно. Кто узнает?
Даррил все глядел на задний карман жертвы, разглядывал, прикидывал.
– Он на нем сидит.
– Я приподниму его, – сказал Чили, – а вы засунете руку в карман и вытащите бумажник. Ничего страшного.
– Меня могут привлечь к расследованию. Есть шансы. Но так как это не мой участок, сам начать расследование я не могу и рыться в одежде тоже – строго говоря, это называлось бы порчей улик.
– Даррил, если мы выясним, кто он такой, возможно, это наведет нас на след тех, кто его послал.
– Если только мужик этот не действовал по собственной инициативе.
– Но если бы за этим крылись личные мотивы, я знал бы его, разве не так? Я подозреваю: уж не со смертью ли Томми это связано?
Даррил так и вскинулся.
– Так, значит, тут может существовать связь? Ну а еще, по вашему мнению, по какой причине вас могли заказать?
Размышления на эту тему, даже самые общие, привели Чили к мысли о Раджи как о возможном подозреваемом. В то же время он понимал, что, называя Раджи, он уходит в сторону, отвлекаясь от магистральной линии. К чему развивать эту тему, если он даже не уверен, представляет ли Раджи действительную угрозу или нет? Все, что ему надо знать в настоящий момент, это кто такой убитый. Он сказал Даррилу:
– Это все неопределенность, «серая зона», которую вы, копы, так любите, когда можно забросить правила и пособия и руководствоваться чутьем, нюхом. Стоит это сделать – и вы увидите связь между этим мужиком и Томми.
– Некая цепочка, да.
– Вот и взгляните на его права.
– Только трону бумажник, – сказал Даррил, – и тут же положу на место. Ладно. Давайте сделаем это, да побыстрее. Приподнимите его!
Подойдя к креслу с другой стороны, Чили подсунул одну руку под локоть жертвы, а другой, уцепившись за лацкан пиджака, поднял мужчину и держал его, пока Даррил, шаря у того в заднем кармане, не сказал: «Вот он. В руках», и вытащил бумажник – коричневый, потертый, со вмятиной от долгого ношения на заднице.
– Две двадцатки и несколько долларовых бумажек, – произнес Даррил. – И стоило ради этого огород городить?
– Ну а права там есть?
– Ищу, – сказал Даррил, руками в перчатках ощупывая каждую складочку и каждый кармашек бумажника. – Негусто, – сказал он затем, но все-таки вытащил какую-то карточку.
– Это не права, – заметил Чили.
– Это грин-карта, – сказал Даррил. – Мужик этот – иммигрант. Сюда прибыл прошлым маем. Ручаюсь, что он по-английски и трех слов не свяжет.
