— Вы сделали правильные выводы, мистер Красицки. Но все дело
в том, что я был ранен. Не повезло в Нормандии…
Линд перевел его слова на немецкий. Стюард принес ужин, но
никто не начинал есть. Красицки и Линд снова заговорили по-немецки, а потом
Линд покачал головой. У Годарда сложилось впечатление, что Линд не хотел
переводить. Тогда Красицки снова попытался выразить свою мысль на плохом
английском языке:
— Это… ваш глаз?
Обе женщины, неприятно удивленные, нагнулись над своими
тарелками. Но Годард продолжал заинтересованно наблюдать за сценой. За всем
этим скрывалась не только бестактность, а нечто большее.
— А, понимаю, — отозвался Эгертон. — Ко всему прочему, и мой
глаз.
Карин попыталась перевести разговор на другую тему:
— Вы играете в бридж, мистер Годард?
— Немного. В так называемый домашний бридж, — ответил тот. —
И то после тщательной проверки, нет ли у соперника .оружия.
После этого разговор перешел на другие темы, но Годард
продолжал наблюдать за Красицки. Справа от него что-то болтала миссис Леннокс.
Поляк, казалось, ушел в себя. Он нагнулся над тарелкой и лишь иногда бросал
украдкой взгляды на Эгертона. Потом снова заговорил по-немецки с Линдом. Оба
рассмеялись. Немного позднее Красицки обратился к Эгертону на немецком языке.
Ко всеобщему удивлению, тот тоже ответил ему по-немецки. Поляк нахмурился.
Глаза его блеснули с упреком.
— О, вы говорите по-немецки! А я думал, вы — англичанин.
— Разумеется, я знаю немецкий, — откликнулся Эгертон. — Ведь
я два года учился в Гейдельберге.
— Но вы этого не говорили.
Эгертон пожал плечами. Его, видимо, раздражала назойливость
поляка, но внешне он оставался спокойным и казался выше всего происходящего.
— Понимаете, друг мой, не буду же я провозглашать во
всеуслышание все, что знаю и чего не знаю. Ведь большинству присутствующих это
совсем не интересно.
Красицки ничего не ответил, но Годард заметил, что
подбородок его задрожал, потом, буквально с пеной у рта, он быстро заговорил на
каком-то языке, которого Гарри не понял. А в следующий момент поляк поднял руку
с револьвером и с расстояния примерно шести-семи футов выстрелил Эгертону в
грудь.
Обе женщины пронзительно вскрикнули, а Эгертон силой удара
был отброшен на спинку стула. Годард стукнулся о плечо миссис Леннокс, которая
быстро юркнула под стол. Капитан потянул Карин за собой тоже под укрытие стола.
Линд вскочил и обежал стол, направляясь к поляку, который вновь что-то
прокричал и снова выстрелил. Эгертон дернулся и медленно сполз на пол.
Линд подлетел к поляку и схватил его за руку. Красицки
попытался снова нажать на курок. С другой стороны к нему уже подбегали капитан
и Годард. Третья пуля попала в лампу, которая разлетелась вдребезги, а
четвертая угодила в широкое зеркало, висевшее на переборке.
Наконец Линд вырвал у поляка револьвер и ударил его снизу по
подбородку. Тот упал на спину и затих на полу. На мгновение воцарилась полная тишина,
которую прервал шум от осколков стекла, упавших на пол. Вбежал стюард,
обслуживающий столовую, за ним — Барсет. Последний остановился в дверях и
простонал:
— О Боже! Этого только не хватало! Годард повернулся и
посмотрел на Эгертона. У того в уголке рта показалась капелька крови. Он прижал
правую руку к груди, и белая рубашка сразу же окрасилась в красный цвет. Левой
рукой попытался ухватиться за стул, но рухнул на пол, потянув за собой
скатерть, которая упала на него вместе с посудой и серебряными приборами.
Глава 5
Линд поставил револьвер на предохранитель и бросил его
капитану. Затем в два прыжка очутился возле Эгертона и крикнул Барсету:
— Свяжите поляка и сядьте на него! Но сначала позовите
кого-нибудь на помощь. Он сошел с ума!
— Я вызову боцмана, — сказал Стин. Годард подбежал к Линду,
чтобы помочь ему. Совместными усилиями вытянули Эгертона из-под стола. Карин и
миссис Леннокс с плачем убежали. Линд и Годард отнесли Эгертона в его каюту и
положили на койку.
— Мой санитарный ящичек стоит на кровати в моей каюте. И
принесите стерилизатор, — попросил Линд.
Гарри стремглав кинулся на верхнюю палубу. Из офицерской
столовой вышли несколько человек и спросили, что случилось.
— Красицки стрелял в Эгертона, — сообщил он.
Стерилизатор был прикреплен к столу. Годард отвернул его,
схватил ящичек и вернулся в каюту Эгертона.
Линд склонился над раненым, держа в руке окровавленное
полотенце.
— Поставьте все это куда-нибудь, — проговорил он. — Сейчас
ему это поможет не больше, чем пара таблеток аспирина.
Годард посмотрел на Эгертона и кивнул. Тот был без сознания
и истекал кровью. Линд уже успел разрезать ему рубашку, и кровь бежала по
груди, обросшей волосами, стекала по ребрам и исчезала в складках одежды и
постельного белья. Подушка рядом с его ртом тоже пропиталась кровью. Глаза
Эгертона были закрыты, дыхание было тяжелым. Воздух вырывался какими-то
толчками. Годард обратил внимание, что кровь не пенилась. Обе пули, по всей
вероятности, прошли через легкие, а в таких случаях кровь обычно пенится. Он
хотел обратить на это внимание Линда, но тут в каюту вошел капитан Стин. Он
сказал, что Спаркс пытается связаться с каким-нибудь кораблем поблизости, на
борту которого есть врач. Но Линд в ответ лишь покачал головой.
— Ничего уже не поможет, — сказал он. — Эгертон протянет
всего несколько минут.
— Для артериальной крови она довольно темная, — заметил
Годард и сам подивился глупости своего высказывания. Какая разница, какого
цвета кровь? Если много ее потеряешь, все равно придет конец.
— Возможно, легочная кровь смешалась с венозной, — бросил
Линд в ответ.
Дыхание Эгертона перешло в хрип. Это продолжалось около
минуты, а потом внезапно прекратилось. Линд снова схватил запястье раненого.
Судя по всему, пульс больше не бился. Он положил руку вдоль туловища и
осторожно приоткрыл Эгертону глаз, чтобы посмотреть на зрачок. Потом снова
закрыл его и вздохнул.
— Ну, вот и все.
Капитан Стин опустил голову. Казалось, он читал молитву, но
через какое-то время выпрямился и сообщил:
— Я попрошу стюарда принести парусину. Линд начал смывать
кровь со своих рук, а Годард повернулся, собираясь уйти. Внезапно он
почувствовал, что на что-то наступил, и посмотрел вниз. Судя по всему, это было
крошечное шило. Он пнул его ногой к переборке и вышел из каюты.
