Обе дамы были буквально потрясены. Мадлен считала, что у
капитана сердечный приступ и он обязательно должен закончиться летальным
исходом. Ее муж перенес три приступа за пять лет. А Годард, ожидая новостей,
снова почувствовал запах горящего хлопка. Минут через пять к ним спустился
Барсет.
— Первый помощник говорит, что у капитана сердечный приступ,
— сообщил он.
А также рассказал, что Линд соорудил нечто вроде кислородной
палатки, и капитану уже стало легче. Спаркс пытается через калифорнийские
станции получить соответствующие инструкции от службы здравоохранения США. Он
также поддерживает связь с рейсовым кораблем, который находится от них в милях
трехстах и имеет на борту врача. Если возникнет необходимость, то придется
резко изменить курс и сблизиться с этим кораблем. И еще стюард добавил: Годард,
если хочет, может подняться наверх.
Опять придется выступать в качестве свидетеля, подумал
Гарри. Когда он поднялся на верхнюю палубу, там, на мостике, находился третий
помощник.
Стин лежал на койке в своей каюте. Над грудью и головой у
него размещалась импровизированная кислородная палатка, которую Линд смастерил
из ванной занавески. В эту палатку он ввел шланг, который был прикреплен к
кислородному баллону, стоявшему на ночном столике. Когда Годард входил, Линд
как раз вынимал иглу из руки капитана, которому сделал инъекцию. Затем пощупал
его пульс.
Гарри остановился в ожидании.
Линд удовлетворенно кивнул и опустил руку.
— Уже лучше, — произнес он. — Пришлось использовать
занавеску от душа. — Он показал на импровизированную палатку. — Позднее боцман
сделает палатку из парусины и вырежет в ней окошечко.
До конца этого рейса боцман успеет не только сделать палатку
из парусины, но и зашить в ней всех, подумал Годард.
В этот момент вошел Спаркс и подал Линду радиограмму, как он
сказал, из Общественной службы здравоохранения.
— Хм… Дигиталис… Кислород, — пробормотал тот и сунул
радиограмму в карман. — Это мы уже сделали. Спаркс, пошлите радиограмму
капитану «Кунгсхолма», что мы будем поддерживать с ним связь, но
транспортировать капитана на его корабль не станем, если не наступит ухудшения.
Там, видимо, смогут сделать не намного больше, чем мы…
Спаркс кивнул и вышел. Если я буду свидетелем еще парочки
таких сцен, то уверенно смогу выступать в роли театрального критика, подумал
Годард. Он видел, как поднимается и опускается грудь Стина, и был убежден, что
этому человеку тоже суждено умереть, так и не приходя в сознание. Его поражало
собственное спокойствие, но он пытался убедить себя, что никакое другое чувство
не только не поможет делу, но и сыграет против него.
Ведь он ни в чем не уверен. Это может быть и настоящий
сердечный приступ, и следствие какого-то яда, который Линд подсунул капитану.
Откуда ему знать, что содержал шприц — морфий или дигиталис? И у него нет
никакой возможности что-либо узнать или что-либо доказать. Но даже если бы и
была такая возможность, он все равно не смог бы уличить Линда в том, что тот
пытался убить капитана Стина. В открытом море самый главный судья — Господь
Бог.
— Дайте нам знать, если наступят какие-нибудь изменения, —
сказал он Линду и вышел. Выходя из каюты капитана, Гарри непроизвольно бросил
взгляд на фото в рамке, на котором были сняты женщина и две девочки. Он
вздрогнул, словно его ударило электрическим током.
Глава 9
Полчаса спустя Годард и Мадлен Леннокс стояли на средней
палубе. Солнце закатывалось за горизонт.
— Ты веришь, что это был сердечный приступ? — спросила она.
— Не знаю, — ответил он. — Все может быть. Но будь
осторожна.
— В каком смысле? Или ты считаешь, что мне тоже опасно есть?
— Нет… Я знаю одно, и причем определенно: он настолько ловок
и умен, что не будет повторяться. Кроме того, у женщины сердечный приступ
гораздо более редкое явление. Тем не менее запирай дверь своей каюты.
— Ты это тоже будешь делать?
— Конечно, черт возьми!
— Значит, запирать все двери? — повторила она и посмотрела
на него пепельно-серыми, невинными глазами.
Увы, бесполезно ее предостерегать, подумал он.
— Считаешь, что я сгущаю краски?
— Нет, не считаю. Но ты ведь знаешь, как хорошо мне помог
избавиться от страха перед грозой…
В начале одиннадцатого Барсет принес весть: капитану Стину
стало значительно лучше. Пульс стал более нормальным, и сейчас он спокойно
спит. Линд буквально не отходит от него ни на шаг.
Некоторое время спустя Годард уже лежал голым на своей
койке. Неожиданно в дверь постучали. Он подошел к ней и посмотрел сквозь
жалюзи. Это была Мадлен. Гарри открыл дверь, и она повисла на его шее еще до
того, как он успел закрыться.
— Я испортила тебе репутацию, — заявила она. — По-моему,
меня видела Карин.
— А как ты относишься к своей собственной репутации?
— На этот счет я не тешу себя иллюзиями. Женщины всегда все
знают друг о друге. А ты, кажется, ждал меня. Ты не служил в береговой охране?
— А почему ты это спрашиваешь?
— Мне очень нравится их девиз: «Всегда готов!»
Мадлен быстро сбросила с себя одежду. А она не церемонится,
подумал Годард. И ей совершенно безразлично, будет ли мужчина ее «завоевывать»
или просто возьмет ее. Для нее самое главное — удовлетворить желания плоти. Но,
с другой стороны, это упрощает дело — как для него, так и для нее. Не
чувствуешь скованности…
Карин Брук попыталась сконцентрировать внимание на книге,
которую читала, но разные шумы и шорохи мешали ей это сделать. Она чувствовала
себя как-то неуютно, беспомощно и по какой-то непонятной причине была
недовольна собой. Карин беспокоилась о капитане Стине, а его первого помощника
просто не могла понять. Он до сих пор оставался для нее загадкой. Один раз она
уже доверилась ему, но потом опять убедилась, что он или умалишенный, или
монстр.
Ни с одним человеком невозможно об этом поговорить. Может, с
Годардом? Нет, он слишком щепетилен и отчужден. Ему Карин никак не может
доверить свои мрачные мысли относительно событий, происходящих на этом корабле.
Если поделится ими, он просто поднимет ее насмех. Кроме того, она почувствовала
к нему какую-то неприязнь с той минуты, как увидела, что в его каюту
проскользнула Мадлен Леннокс. Правда, Карин постаралась убедить себя, что одно
не имеет ничего общего с другим, но тем не менее сама в это не верила.
Сначала она нашла его привлекательным. У него мужественное
лицо, он уверен в себе, имеет хорошие манеры. Но позже поняла, что ему не
хватает тепла и чувств. А холодными, бесчувственными мужчинами она сыта по
горло, как и равнодушными тоже. Их, казалось, никогда не мучают сомнения, они
не знают страха. Абсолютно убеждены, что стоит им пожать плечами, как все
неприятности и беды исчезнут сами собой. И это в то время как другие люди,
живущие чувствами, люди с мягкими сердцами или просто глупые, вечно попадали в
беды и неприятности. Одних пришибает к земле ударами судьбы, а другие сами
награждают судьбу пинками в зад. Карин с ужасом вспомнила, как буквально через
пару недель после гибели ее мужа его женатые друзья начали делать ей самые
недвусмысленные предложения.
