— Вот как? — раздался голос с корабля. — А как насчет
веревочной лестницы?
— Сойдет! — ответил он и, снова соскользнув с плота, поплыл
к кораблю.
В следующее мгновение луч сильного фонаря осветил то место,
где ему спустили веревочную лестницу. Ее нижний конец уже коснулся воды, а
фонарь точно указывал, куда надо плыть. Гарри оттолкнул плот и поплыл без него.
Одновременно в ту же точку в воду шлепнулся канат.
— Привяжитесь! — крикнул мужчина сверху.
Казалось, они решили обращаться с ним, как со стариком или
инвалидом. Ну и пусть, подумал Годард, тем более что был полностью истощен. Он
подобрал канат и обвязал его вокруг тела, потом схватился за ступеньки лестницы
и начал карабкаться наверх.
Путь туда оказался долгим и трудным, и Гарри понял, что он
еще слабее, чем думал. Когда его втащили на палубу, он дрожал от бессилия и
словно сквозь сон слышал вокруг гул возбужденных голосов. Зажгли еще пару
фонарей на палубе. Тогда Годард увидел, что вокруг него собирается все больше и
больше людей. Двое мужчин поддерживали его под руки.
Он затряс головой и прокричал:
— Со мной все в порядке! Белокурый великан отпустил его
правую руку и с улыбкой посмотрел на него:
— Судя по всему, так оно и есть. А я-то подумал, что получу
наконец пациента, над которым придется повозиться.
В этот момент подошел человек в офицерской фуражке.
— Я — капитан Стин. С вами был еще кто-нибудь?
— Нет, я один. — Годард устало улыбнулся и сразу
почувствовал боль на своем обожженном солнцем и соленой морской водой лице. —
Очень рад познакомиться с вами, капитан. Меня зовут Годард. — Он протянул
капитану руку.
Тот жестко ее пожал.
— Передайте мистеру ван Дорну, что он может запускать
машины, — обратился Стин к команде.
Гарри взглянул на высокого человека, который втащил его на
борт, а потом поддерживал за руку.
— Офицер? — спросил он. Тот кивнул:
— Линд. — Они пожали друг другу руки. — Вероятно, вы шли на
яхте? Судя по этому плоту, на котором может уместиться только Микки Маус.
— Да, на парусной… — Внезапно Годард покачнулся.
Линд и еще один человек подхватили его и повели к трапу,
ведущему на верхнюю палубу.
Карин Брук наблюдала за всем происходящим со средней палубы.
Она подивилась, что у потерпевшего кораблекрушение осталось еще так много сил.
Видимо, он недолго находился на плоту. Когда его вытащили на палубу, к ней
присоединилась миссис Леннокс и тоже облокотилась о поручни.
— Как все это романтично, не правда ли? — сказала она. —
Спасти потерпевшего кораблекрушение, как это бывает в романах. Вы не знаете,
кто этот человек?
— Не знаю… Известно только, что он с маленького корабля,
потому что плот был совсем крошечным.
— Наверное, с яхты. А смотрите, какой он высокий! — В миссис
Леннокс вспыхнул чисто женский интерес. — Почти такой же, как и мистер Линд.
Эти слова позабавили Карин, поскольку было ясно, что
спасенный не собирается умирать от изнеможения. Он уже обманул настоящую акулу,
оставив ее без обеда, но зато возникала опасность попасть на зуб другой акулы,
ибо миссис Леннокс очень интересовалась всеми теми, кого можно было назвать
мужчинами, как это делают все сохранившиеся, здоровые вдовушки в полувековом
возрасте. И она отнюдь не делала из этого тайны. Мадлен все еще оставалась
стройной и привлекательной женщиной с пепельно-серыми глазами и волосами такого
же цвета, которые в данный момент были даже расчесаны.
Карин опять вспомнила китайское изречение и попыталась
почувствовать себя ответственной за судьбу спасенного человека. Но ему,
казалось, эта помощь была не нужна. Несмотря на то что новый пассажир выглядел
довольно жалко, был босиком и в одних трусах, он производил впечатление
человека, который умеет сам за себя постоять.
— Дивное зрелище, не так ли, миссис Брук?
Обе женщины обернулись. По трапу к ним спускался мистер
Эгертон.
Этот пассажир занимал каюту «Г». Худощавый мужчина, лет
шестидесяти, с седой бородой и волосами. Драматичная черная повязка на его
глазу Карин казалась несколько театральной, но речь Эгертона, смахивающая на
военную, с частым употреблением солдатских выражений объясняла ее наличие.
Большую часть времени он проводил в своей каюте, редко выходил к завтраку или
обеду, однако за столом был превосходным собеседником.
— Второй помощник говорит, что это вы заметили человека на
плоту, — продолжал Эгертон. — Парню просто здорово повезло!
Карин поймала быстрый взгляд Мадлен.
— Неужели, дорогая, это вы его увидели? — воскликнула она. —
А мне даже не намекнули об этом!
— Все вышло чисто случайно, — пояснила Карин. — Когда машины
остановились, я проснулась и вышла полюбоваться звездами… Интересно, что такое
с ним приключилось?
В этот момент палуба завибрировала, так как «Леандр»
неожиданно пошел полным ходом вперед. Карин всю передернуло, когда она
представила себе, что должен чувствовать одинокий человек в океане на маленьком
утлом плотике. Теперь этот плотик, который все удалялся и удалялся, выглядел
как игрушечный кораблик.
Повернувшись, чтобы пойти к себе вниз на среднюю палубу,
Карин обратила внимание на стоящего поодаль человека. Это был пассажир из каюты
«И» по фамилии Красицки. До сих пор она видела его мельком только два или три
раза, так как он был болен и почти все время находился в своей каюте. Красицки
был в толстом халате, надетом поверх пижамы, выглядел слабым и изможденным.
Карин с удовольствием перекинулась бы с ним парочкой слов,
но его странное поведение удержало ее от этого. Красицки стоял почти не
шевелясь, смотрел мимо нее на Эгертона и, при этом уголки его рта нервно
подергивались.
Когда же Эгертон повернулся и тоже глянул на него, Красицки
быстро исчез за углом.
— Должно быть, это наш попутчик? — спросил Эгертон. —
Какой-то у него болезненный вид, не так ли?
Она кивнула, и внезапно ей пришло в голову, что эти мужчины
увидели друг друга не в первый раз. Но почему же тогда Красицки так глядел на
Эгертона? В его взгляде было что-то ненормальное, какой-то страх, словно он
встретился с призраком.
Глава 3
В помещении на нижней палубе, величественно именуемом
«лазаретом», были четыре койки, умывальник, два железных шкафа да маленький
столик. Все еще почти голый и мокрый Годард сидел на одной из нижних коек и
обтирался полотенцем. Он только что принял душ из пресной воды и знал, что
реакция на все пережитое может наступить в любую минуту — тогда, скорее всего,
упадет на койку, как кусок теста.
