– Зачем тебе пушка?
– Дали для дела.
Какой-то странный акцент. Парень почти не говорит по-испански, откуда же он? С Ямайки? Да нет, акцент не похож, и полковник говорил, что он тоже из Никарагуа.
– Для какого дела?
– Чтобы стрелять.
– Ну да, я это и имел в виду. В кого ты собираешься стрелять здесь, в Новом Орлеане?
– Не знаю. Мне пока не говорили. Господи Иисусе!
– Значит, когда полковник Годой прикажет тебе стрелять, ты будешь убивать людей?
– Мне и дали пушку, чтобы я стрелял, если надо.
– Но это же против закона. Нельзя просто взять и пристрелить человека.
Кажется, эти слова заставили парня призадуматься. Наконец он ответил:
– Если мне велят стрелять… понимаешь, это ведь не я сам захотел. А? Если велят, я должен.
– Ты должен? Знаешь, я этого не понимаю. Так нельзя.
– Почему?
Кажется, он и в самом деле думает, что на этот вопрос можно ответить.
– Потому что здесь все не так, как в Никарагуа.
– Да, не так. Но мне тут нравится.
– Вот и хорошо. – Казалось бы, отчего не поболтать с этим парнем, только вот понять друг друга они никак не могут. А теперь и он принялся всматриваться в Джека и вдруг закивал головой.
– Это точно был ты, вчера.
– Ты уверен?
– В карете. Теперь я знаю.
Он просто устанавливал факт, не злился, не радовался, даже выражение лица не изменилось. Поглядел на него этим своим непонятным индейским взглядом и вышел.
Джек остался ждать. На столике у дивана стоял телефон. Джек подошел было к столику, даже руку положил на трубку, но в последний момент передумал. Некому звонить, никто его не выручит. В бальзамировочной у Лео троакары – хорошее оружие. Вчера он справился, был бодр, в хорошей форме. Сегодня – провал. Расслабился, реакция не та. Ну-ка, начинай соображать, быстро! – велел он себе. Шевели мозгами. Или просто – бей первым. Выруби их на хрен. Начни с того, который с пушкой. Черт, а если и у полковника пушка?
Эта мысль сбила Джека с толку, ему пришлось начать все сначала, он настраивал себя на действие, разогревался… В доме было чересчур тихо, пока из холла не донесся какой-то звук, торопливые шаги…
– Эй! – вскрикнул Лео, резко остановившись на пороге комнаты и поднимая руки. – Ты что?
– Где они?
– Ты что, убить меня собрался?
– Лео, где они?
– Уехали, такси их дожидалось. Этот полковник, как его? Вроде неплохой человек.
8
– Они наблюдают за домом, – послышался в трубке голос Люси. – Мы с Долорес почти весь день просидели у окна. То она, то я. Сейчас она дежурит, записывает все машины, которые проезжают мимо. Здесь их мало, это ведь боковая улочка. Плохо только, что новые машины друг от друга не отличишь.
– Вчера они были на «крайслере», – вставил Джек. – Черная была машина. Но вообще-то они и впрямь все одинаковые.
– Ты на работе?
– Был на работе. Сейчас сижу в «Мандине». Хотел позвонить раньше, но Лео все время приставал. Знаешь, где «Мандина», на Кэнэл-стрит?
– Проходила как-то. Погоди, не вешай трубку. Он услышал, как она зовет Долорес, расслышал даже издали ее шаги по паркету.
Вчера вечером, когда Джек привез Амелиту к Люси, ему открыла Долорес, изящная негритянка в цветастом платье, в туфлях на высоких каблуках – вот уж не такой он представлял себе экономку. Люси представила их друг другу: «Джек Делани – Долорес Уилсон». Долорес вежливо кивнула, чуть прикрыв глаза, а потом метнула вопросительный взгляд на Люси, пытаясь угадать, что же тут происходит. Надо полагать, раньше ее не представляли гостям.
Снова раздались гулкие шаги по паркету, и в трубке вновь послышался голос Люси.
– Джек! Черный «крайслер» проезжал два раза, а потом остановился через несколько домов от нас, ближе к реке.
– Сколько в нем людей?
– Долорес показалось – никого, кроме водителя.
– Можно обратиться в полицию.
– Не стоит. Я боюсь затевать скандал. Не хочу, чтобы парень в этой машине знал, что я тут дежурю у окна. А что у тебя? К вам в контору приходили?
– Полковник собственной персоной. Тоже коротышка, верно?
– Джек! Что ты ему сказал?
– Я привез покойника, а он уже был тут как тут. Да, кстати, нам понадобится еще один помощник.
– Джек!
– Я попросту заявил, что у нас тут нет никакой Амелиты Соза. Он мне: «Да что ты говоришь?! Ты вчера привез ее тело из Карвиля!» Я говорю: «Нет, не я. Может, другая какая контора».
– Разве ты не давал объявления в газету?
– Если я дам объявление, все узнают, что она у нас или, во всяком случае, была у нас. Даже если сказать, что мы кремировали тело или переправили его куда-то еще, они смогут проверить. Остаются записи. Я решил, что лучше всего врать им прямо в глаза, прикинуться дурачком. Ничего не знаю, и точка. Какая еще Амелита Соза? Нет у нас таких!
– А если они обратятся в Карвиль?
– Что ж, кто-то из сестер перепутал название погребальной конторы. Монахини тоже люди, иногда ошибаются. Правда, сам я ни разу не видел, чтобы сестра допустила промах, но теоретически это возможно.
– Что сказал полковник?
– Он привел с собой того парня – помнишь, вчерашнего, который ни слова не произнес?
– Который стоял перед катафалком?
– Ага. Ты успела его разглядеть?
– Мельком.
– Странный парень. А волосы? Может, он еще и негр в придачу?
Люси чуть призадумалась и ответила:
– Да, я заметила. Он действительно странный.
– Зовут Фрэнклин. Разве никарагуанца могут звать «Фрэнклин»?
– Это как раз бывает. – Она снова умолкла, прикидывая. – Может быть, он индеец. Индейцы живут на восточном побережье, на границе с Гондурасом.
– Он больше смахивает на негра.
– Карибские креолы смешивались с индейцами. Имена у них бывают необычные, их крестили моравские братья. У нас в госпитале лежал индеец из племени мискито, так его звали Армстронг Диего. Что сделал полковник, когда ты сказал, что Амелиты у вас не было?
– Он мне не поверил. К тому же этот парень, Фрэнклин, сказал, что это я сидел за рулем катафалка, он меня вспомнил. Но сделать они ничего не сделали.
– Почему?
– Я предложил им пройти, осмотреть все комнаты. Мы пошли наверх, а там Лео возился в бальзамировочной, и полковник тут же позабыл про свою красотку.
