— Не зная, что участвуете в мошенничестве с налогами?
— А разве вы не скрываете доходы, не придумываете фиктивные расходы? Это тоже мошенничество.
— Должна сказать, я никогда не скрывала своих доходов, — объявила Дебби.
— А я никого не переезжал «бьюиком».
— «Ривьера».
Терри улыбнулся.
— Мы словно два жулика, разговорившиеся на тюремном дворе. Только я не мотал срок.
Они остановились у светофора на тринадцатом километре дороги, и он увидел, как она, повернувшись, внимательно взглянула на него. Едва ли не впервые.
— А Африка разве не в счет?
— Я поехал туда добровольно.
— На вас висело обвинение. И еще Фрэн считает, что вами руководило чувство вины. Вы не хотели, чтобы ваша матушка узнала, чем занимается ее алтарный мальчик.
— Он так вам сказал?
— Он сказал, что вы уехали, а братья Пиджонни сели в тюрьму, вот все, что я знаю.
— Все не совсем так. Их забрали до того, как я уехал.
— Вы приняли решение второпях?
— Я уже некоторое время подумывал, чтобы поехать туда, помочь дяде Тибору. Он был святым человеком.
— Вам лучше знать, святой отец.
Эта малышка Дебби, сидя в темном салоне, смотрела прямо на огни светофора и твердо знала, чего хочет.
— Я встретила на похоронах одного вашего друга.
Он сразу понял, о ком идет речь, и подсказал:
— У него плохие зубы, и он подходит вплотную к собеседнику?
— Ему и дыхание не помешало бы освежить, — заметила Дебби. — Как вы догадались?
— Вы к этому шли и вот пришли. Вы видели Джонни Пиджонни.
На этот раз она, глядя на него, улыбнулась:
— Он просто красавец.
— Хотите вставить его в свой номер?
— Я как раз над этим думаю.
Свет переключился, и они снова двинулись вперед. Дебби перестроилась на правую полосу и сказала после паузы:
— Он ждал, что вы приедете на похороны.
— Дики тоже был там?
— Он еще не вышел из тюрьмы. Джонни сказал, что ему не так повезло.
— Что еще он говорил?
— Он упомянул, что вы должны каждому из них по десять кусков.
— Упомянул как бы между прочим?
— Похоже, это крепко сидит у него в голове.
— Он считает, что я их надул?
— Да, он чувствует себя несколько обделенным. Главным образом он хотел знать, сохранились ли у вас еще эти деньги.
— С тех пор прошло пять лет. И почему он спрашивал об этом вас?
— Ему взбрело в голову, что я ваша подружка.
— Бросьте, разве он не в курсе, что я священник?
— Подружка прежних лет.
Сказав это, Дебби, не сводя глаз с дороги, свернула на улицу, вдоль которой тянулся ряд магазинчиков, и, остановившись около одного из них, открыла дверцу.
— Мне нужно купить сигарет.
— Подождите. Что еще за подружка?
— Та самая, с которой вы жили в Лос-Анджелесе, в то время как ваша мать считала, что вы учитесь в семинарии. Я вернусь сию минуту.
10
Он видел, как, войдя в лавку, Дебби заговорила с молодым арабом, стоявшим за прилавком. Парень засмеялся каким-то ее словам. Купив сигареты, она завоевала поклонника. Парень расскажет приятелям об этой прикольной, забавной блондиночке. Только он и знать не знает, насколько она хладнокровна. Она умеет подобраться украдкой: сначала заставляет признаться в уже известных ей вещах, о которых рассказал ей Фрэн, а потом возникает и Джонни Пиджонни, любитель пооткровенничать. Более того — он принял ее за девушку из Лос-Анджелеса, в чем она его конечно же не разубеждала.
И зачем только он рассказал как-то Джонни на пути из Кентукки про эту девушку!
Дебби прошла вдоль прилавка и скрылась в глубине магазина. Но вот она снова появилась. Араб, улыбаясь во весь рот, заворачивал ей покупку. Дебби что-то говорила ему, потом открыла пачку, и араб потянулся к ней с зажигалкой. Затем он отдал ей сверток. Терри не видел, что именно она купила, — продавец положил покупку в бумажный пакет.
Дебби учинила ему настоящий допрос в автомобиле, проявив живой интерес к его жизни, больший, чем простое любопытство. Но с какой целью? Следовало это выяснить.
Когда она вышла из лавки и села в машину, Терри сказал:
— Я понимаю, почему Джонни спросил про деньги.
— Ясное дело, — ответила Дебби. — Как-никак тридцать тысяч.
Она завела мотор, но, вместо того чтобы тронуться, откинулась на сиденье с сигаретой. Пакет она поставила рядом.
— Он думает, что я забрал их себе?
— Это действительно так?
— Могу вам рассказать, как все было, — предложил Терри. — Мы возвращались с товаром, выгружали его на складе, а на другой день являлись в одну контору в деловом центре, и там эта женщина, миссис Морако, с нами рассчитывалась. Она молча отсчитывала стодолларовые купюры, как правило старыми банкнотами, и мы складывали деньги в спортивные сумки, которые приносили с собой.
— Вы знали, кто заказывал товар?
— Я ни о чем не спрашивал. Первые две поездки прошли гладко. В последний раз поехали только мы вдвоем с Джонни. Дики приболел и остался дома. Я имею в виду в доме Джонни в Хамтрамке. Дики жил с Джонни, его женой Реджиной и их тремя детьми. Два пацаненка отчаянно ругались и делали что им вздумается, а пятнадцатилетняя Мерси усиленно готовилась стать проституткой.
— Только не говорите, что тут замешаны Мерси и дядя Дики, — заметила Дебби.
— Увы, вот только кто из них пострадавшая сторона? Дики утверждал, что Мерси то и дело демонстрировала ему свое юное тело. Как-то я заехал за Джонни на машине, и тут вышла Мерси в открытом купальнике. Она наклонилась к окну с таким видом, словно собиралась спросить — не желаю ли я развлечься. Реджина хотела, чтобы Дики убрался из их дома, но Джонни об этом и слышать не желал. Он говорил, что без Дики ему не с кем будет словом перекинуться. Они смотрели по телевизору спортивные программы и энергично их обсуждали.
— На поминках, — сказала Дебби, затягиваясь сигаретой, — он пригласил меня выпить с ним вместе.
— Что вы ему сказали?
— Мы встретились в кафе «Кадье». Я думала собрать там полезный материал. Но нет, одно название. Что же все-таки тогда произошло?
Терри пришлось напомнить себе, что эта милая девушка не только артистка эстрады. Она побывала в тюрьме. Ну и дымит она! Как паровоз! Он наполовину опустил стекло.
— Реджина вернулась домой с работы и застала Мерси и Дики в ванной. — Терри помедлил. — Так Джонни угощал вас выпивкой в «Кадье»? Кстати, это известное место.
