— А почему ему должно быть известно?
— Эд очень популярен, он в курсе, что творится в деловых кругах, и не прочь посплетничать, только, конечно, не о своих клиентах. Его адвокатская контора защищает сейчас двух отцов детройтской мафии. Так называемой детройтской мафии. Когда Эд Бернацки употребляет этот термин, он всегда добавляет: «Если, конечно, подобная организация существует». Он позвонил, когда я ждала тебя на крыльце суда.
— Почему ты сразу не сказала?
— Не хотелось говорить об этом на улице или в баре, и за рулем тоже. Тут есть что обсудить. А потом уж ты решишь, все ли еще хочешь мне помогать.
— Рэнди состоит в мафии? — спросил Терри. — Если такая организация еще существует в чьем-то больном воображении.
— Это в Африке ты пристрастился к «Джонни Уолкеру» и заодно научился относиться ко всему так беззаботно? Словно ничто в мире тебя не колышет, — сказала она. — Нет, Рэнди не в мафии. Но у него есть негласный компаньон, который действительно очень близок к ее верхушке. Рэнди только играет в бандита. Это его новое амплуа. У него даже есть телохранитель, чистый гангстер, Эд назвал его Дуб. И знаешь, у кого он раздобыл этого парня? У Винсента Морако.
— Вот как? — произнес Терри.
— Именно так! Когда ты занимался сигаретами, разве не миссис Морако расплачивалась с вами?
— Да, но я как-то не думал, что она жена того самого Морако. Он старик, а она была совсем еще юной.
— Ты знаешь Винсента?
— Слышал о нем от Джонни. У него были связи.
— Вот слушай еще, — сказала Дебби. — Я хотела, чтобы Бернацки представлял меня в суде. Он сумел бы меня отмазать. Свести к условному сроку или трем месяцам отсидки. Да только он тогда занимался рэкетирами. Это было три года назад, и сейчас они наконец должны предстать перед федеральным судом: Тони Твинз, Тони Амилья и их босс Тони Верона. Им светит от двадцати пяти до пожизненного. В случае, если обвинение будет доказано.
— Эти парни, кажется, вечные.
— Первым двум за семьдесят. Всего было шесть обвиняемых по делу, эти три Тони и другие, о которых я прежде не слышала. Но у Вероны обострилась болезнь сердца, и он не смог предстать перед судом.
— Кажется, я начинаю догадываться, куда ты клонишь, — усмехнулся Терри.
— Я так и подумала, — сказала Дебби. — Оказывается, сигаретное дело связано с этим делом пятилетней давности. — Она отхлебнула водки, позволяя себе короткую передышку, прежде чем подвести жирную черту под сказанным: — Я поинтересовалась, могут ли тебя вызвать как свидетеля.
— Свидетельствовать против бандитов в федеральном суде? — спросил Терри, спокойно глядя на нее.
Ей захотелось расцеловать его.
— У тебя невероятная выдержка, Терр, даже если ты заранее догадался, к чему я клоню.
— «Свидетель обвинения», был такой неплохой фильм, — проговорил он. — С Чарлзом Лотоном и Марлен Дитрих… Но сейчас все звучит несколько иначе. Это ты сказала Бернацки, что я был замешан в сигаретном деле?
— Он спросил, что я делаю около суда. Я ответила, и тогда он сказал, что это дело еще не закончено.
— Он предположил, что меня могут вызвать?
— Ну, вообще-то я первая об этом заговорила, — сказала Дебби. — Я спросила Эда, существует ли такая вероятность, и он ответил, что если тебе до сих пор не пришла повестка, то есть шанс, что и не придет. Эд сказал, что государственный адвокат отказался показать ему список свидетелей, боясь, как бы клиенты Эда не добрались до них. Если хочешь, он попробует узнать, есть ли там ты.
— Ты назвала ему мое имя?
— Нет. Хотела сначала посоветоваться с тобой.
— Посмотреть, не ударюсь ли я в панику.
— Я знаю, ты не такой.
— Но ты все же немного сомневалась. Как, ты полагаешь, я поступил бы, получив повестку в суд? Спешно покинул город?
— Не знаю. Ты покинул бы?
Он не сводил с нее своего спокойного взгляда и не произносил ни слова. И она не могла понять, о чем он думает.
— Я просто рассказала тебе, чтобы ты был в курсе, если тебя все-таки вызовут, вот и все, — проговорила она. — Но вполне вероятно, что этого не случится, поэтому мы можем просто об этом забыть, и дело с концом. Нам надо обсудить ситуацию с Рэнди. Если он на короткой ноге с гангстерами, — а Эд говорит, что он начинает вести себя как один из них, — может быть, тебе захочется поскорее о нем забыть? Я не стала бы тебя за это осуждать.
— Ты не рассказала Бернацки о своих планах?
— Сказала только, что хочу вернуть назад деньги.
— И что он тебе ответил?
— Посоветовал забыть. И считать это житейским опытом.
— А что ты?
— Ты прекрасно знаешь, что я не отступлю, — сказала Дебби. — Со мной ты в этом деле или нет. — Она смотрела, как Терри допивает виски и вытирает губы тыльной стороной ладони.
— Если я решу отойти в сторону, ты сама поскользнешься и упадешь в его ресторане?
— Я не уверена, что это лучший вариант.
— Как насчет пообедать там и получить пищевое отравление?
— Неплохо.
— Чтобы вытошнило прямо на скатерть!
Они снова включились в игру.
— Лучше регулярно делать это в дверях ресторана, — подхватила Дебби. — Тогда к нему никто не пойдет, и его бизнес вылетит в трубу. Ресторанный бизнес.
— Или можно пойти прямым путем, — продолжал Терри. — Предложить Рэнди вернуть то, что он тебе должен.
— Как это мне самой такое в голову не пришло? — удивилась Дебби.
— Сколько ты зарабатываешь за год?
— А что?
— Просто ответь.
— Не меньше пятидесяти тысяч.
— Неплохо. Пускай это будет шестьдесят одна тысяча. Умножим на три, и тогда получится сто восемьдесят три тысячи, которые ты не заработала потому, что сидела на зоне. Добавь сюда те шестьдесят семь, на которые он тебя обобрал, и получается, что он должен тебе… да, двести пятьдесят тысяч. Можно поскользнуться, упасть и получить такую компенсацию?
— Ты это сам придумал?
— Слушай меня. Можно отсудить это законным путем?
— Если только сломать позвоночник и потерять навсегда способность ходить. Тогда можно получить и более того.
— Но двести пятьдесят — насколько это реалистично звучит? Сумеет он уплатить такую сумму без особого напряга? Когда мы поделим ее, у тебя все равно останется больше, чем он украл, почти в два раза.
— Но если мы пойдем этим прямым путем и нас вышвырнут пинком на улицу…
— Ну хорошо. Скажем, я поскальзываюсь и падаю в его ресторане, травмирую спину. Мы грозим обратиться в суд. Он говорит «нет» на двести пятьдесят, и тут мы объясняем ему, как можно списать всю сумму на его подоходный налог.
