— Я хочу знать, что он сказал Вито Геноа.
Дебби, стоя к нему спиной, наклонилась к Терри и быстро погладила его по волосам, по щеке. Терри спросил тихо, не ввязался ли Джонни в драку? Она ответила, что нет, он остался за столиком. Это хорошо, откликнулся Терри и запрокинул голову на спинку кресла. Дебби выпрямилась, села под Супи Сэйлс и достала сигареты. Рэнди, явно нервничая, остался стоять. Он повернулся к ней:
— Он сказал что-то такое, отчего Вито взбесился.
— Ты считаешь, это достаточный повод, чтобы ударить священника, служителя Господа?
— Помолчи. Я хочу знать, что он такое сказал.
— Спроси у него сам.
— Кто он вообще такой? Что ты делаешь в компании священника?
— Он — очень дорогой мне друг.
— Ты никогда не говорила мне, что знаешься с попами.
— Очнись, Рэнди, я же ходила в католическую школу. Говорю тебе, это отец Данн, миссионер, недавно вернувшийся из Африки. — Она перевела взгляд на Терри. — Святой отец, как ваш живот? Все еще болит?
Терри медленно повернул голову.
— Не слишком. Но стоит мне шевельнуться — ох! Словно кто-то вонзает мне нож в спину. В то место, которым я ударился об пол. Кажется, завтра мне не удастся отслужить мессу.
Прекрасно! То, что надо! Дебби хотелось расцеловать его, но приходилось сохранять на лице выражение сострадания. Она произнесла:
— По-моему, вам следует поехать в больницу, отче.
Рэнди купился на это. Он повернулся к ней и пробормотал:
— Черт! — И забегал по кабинету. В течение нескольких секунд он что-то напряженно обдумывал и, наконец, сказал: — А тот второй — кто он?
— Друг отца Данна, по имени Джонни. Они вместе служили алтарниками в приходе «Богородица — Царица Мира». — Она снова взглянула на Терри. — Рэнди спрашивает, что вы сказали тому типу?
Терри слабо повернул голову.
— Я спросил, к какому он принадлежит приходу? Он не ответил, но я решил, что это может быть «Богородица — Путеводная Звезда». — Он со стоном закрыл глаза. — О боже, никогда еще мне не было так больно.
— Ему надо домой, — сказал Рэнди. — Где он остановился?
— У брата в Блумфилд-Хиллз.
— Вот как? Его брат, видимо, преуспевает?
— Он адвокат, занимается оскорблениями действием.
— Черт, вот черт, — снова забормотал Рэнди.
— Можно уладить все прямо здесь, — предложила Дебби.
В глазах Рэнди промелькнула догадка, он прищурился.
— Так вот почему вы заняли кабинет! Все было подстроено заранее!
— Точно, — сказала Дебби. — Я узнала, что кабинет заказали гангстеры, и мы заняли его, рассчитывая, что они разозлятся и нанесут телесное повреждение доктору Данну. — Она помедлила. — В надежде, что не слишком серьезное.
— Исусе! — воскликнул Рэнди. — И давно ты водишься со священниками?
— В тюрьме, Рэнди, я увидела свет и обрела спасение. Ты знаешь, что мой теперешний босс — Еврейский Плотник.
— Исусе, — повторил Рэнди.
— Наш Господь и Спаситель, — подхватила Дебби. — Ты знаешь, Рэнди, что у тебя в баре сидел популярный телеведущий? Его показал нам Карло. Билл Бондс с супругой. Ты его конечно же знаешь. Карло сказал, что он пил только «Перье» и видел все, что произошло. Да все, кто сидел в ресторане, видели, если только они не слепые. Так как — мы договоримся или ты предпочитаешь суд?
Рэнди задумался. Дебби надеялась, что он вполне отдавал себе отчет в случившемся. В его ресторане совершено нападение на духовное лицо. Он, разумеется, понимал, что она права, и спросил:
— О какой сумме идет речь?
— О двухстах пятидесяти тысячах.
— И ты утверждаешь, что это все не подстроено?
— Клянусь, Рэнди, это наш Спаситель позаботился о нас.
— Хорошо. Если твой защитник — Плотник, веди его в суд. — Рэнди помедлил, и его взгляд снова стал настороженно-хитрым. — Ты сказала — позаботился о нас? Какое отношение его падение — возможно, в состоянии опьянения — имеет к тебе?
— Отец Данн и я действуем заодно, — сказала Дебби. — Названная сумма включает шестьдесят семь тысяч, которые ты украл и, по твоим словам, хотел бы мне вернуть.
— Когда это я говорил, что что-то тебе должен?
— Рэнди, постарайся хотя бы минутку помолчать. Я хочу объяснить тебе, каким образом ты сможешь дать нам двести пятьдесят тысяч долларов, не испытывая при этом сожаления, и списать всю сумму на убытки.
Джонни остался сидеть за столом, сохраняя невинный вид. Он и в самом деле тут ни при чем. Все это затеяла Дебби. Он помахал официантке и попросил свой обед. Но официантка возразила: она полагает, что он хочет дождаться остальных. И поскольку Джонни неприятно было оставаться объектом всеобщего внимания, он прошел в бар, около которого отирался его знакомый вышибала — он оглядывал зал, облокотившись о стойку. Джонни сел рядом.
— Ты видел, что тут произошло?
— Еще бы нет.
— Как же ты позволил ему ударить священника? Разве ты не вышибала?
— Я телохранитель мистера Эгли. Это один из этих двоих, что были тут, отдал меня в его распоряжение.
— Так ты тоже из них, из братвы?
— Я уже сказал тебе, чем занимаюсь.
Дуб поднял руку, чтобы взглянуть на часы, и Джонни увидел на его костяшках наколку «ГРОМ».
— Ты сам это наколол?
Дуб снова поднял руку.
— Вот это? Нет, мне сделали. Я был боксером.
Наколка была не слишком аккуратной, и Джонни это навело на одну мысль.
— Наверное, твой сокамерник?
— Мужик из соседней камеры. А ты откуда знаешь?
— Я знаю, что говорю. Я свою сделал в гребаном Джексоне, самой большой тюряге в Штатах. А ты?
— В Южном Огайо.
— За что сидел?
— Завалил одного мужика. Со ствола.
— Так ты, стало быть, киллер?
— Можно сказать и так.
— Иди ты! И скольких положил?
— Троих пока что. Одного водилу, одного падлу в тюрьме и одного цветного.
— Но ты не макаронник?
— С какой стати?
— Как же ты связался с этими парнями?
— У меня было письмо от одного большого человека…
— С зоны?
— Да. И он писал, чтобы мне дали работу.
— Как они тебя зовут?
— В основном Дуб.
Джонни ему поверил: парень, кажется, был не слишком башковитым.
