— Я ищу, кто бы меня подбросил, — произнес парень улыбаясь.
— Желаю удачи.
— Нет, ты лучше спроси: «Куда тебе надо?» — а я отвечу: «Куда угодно». Глянь сюда. — Он распахнул куртку, демонстрируя заткнутый за пояс джинсов пистолет.
По наборной рукоятке Арман догадался, что это «смит-и-вессон». Он смотрел на парня с пистолетом в футболке с надписью «Хорошо быть хорошим» под курткой. Парень был старше, чем ему показалось в ресторане, может, лет тридцати или даже чуть больше, с бесшабашным взглядом и бриллиантом в ухе. Точно панк!
Арман прошел мимо него, чтобы сесть в машину, а парень открыл дверцу с другой стороны.
Когда оба сели в машину, Арман глянул на пистолет парня, направленный на него. Это был «смит-и-вессон» 27-й модели. Он когда-то сам пользовался таким, хорошая пушка! Арман опустил левую руку с рулевого колеса и нажал кнопку. Переднее сиденье подалось назад вместе с жужжанием мотора, и парень спросил:
— Ты чё делаешь?
Включив зажигание, Арман посмотрел на него.
— Ты что, нервничаешь? Наставил на меня пушку, сам весь в вибре… Тебе нужна эта тачка? Бери.
— Я те скажу, чё я хочу. Я скажу те, как меня зовут, на тот случай, если ты обо мне наслышан. Ричи Никс… Ну что?
Арман покачал головой. Он никогда о таком не слышал.
Они поехали через Алгонак в сторону от реки, и этот Ричи Никс говорил, куда поворачивать, как если бы знал, куда едет.
Миновав дома со светящимися окнами, они скоро оказались в лесистой местности, направляясь к дороге, которая должна была вывести их на автостраду. Арман решил, что Ричи Никс хочет попасть в Детройт. Ладно! В Детройте парень слиняет, а он покатит во Флориду. Только Арман об этом подумал, как парень сказал:
— Однажды я ехал во Флориду и подцепил парня, который шуровал автостопом от Валдосты, что на юге штата Джорджия. Смуглого, вроде тебя, только он был мексиканцем, как мне кажется. Ты ведь индеец, да?
Арман глянул на него.
— Нет, не индеец.
— Тогда кто?
— Квебекец, точнее, франкоканадец.
— Понял, — кивнул Ричи. — Одним словом, мы катили по федеральной автостраде, и этот мексиканец рассказывал мне, как полгода собирал апельсины, а теперь направлялся в Мичиган собирать сахарную свеклу. Мы болтали как друганы, и я купил ему кока-колу, когда остановились подзаправиться. Потом он сказал, сколько бабок заработал, собирая апельсины, и что у него отложена штука баксов, которые он собирается послать домой, когда доберется до Мичигана и найдет там работу. Поверишь, растрепал первому встречному, что у него при себе есть деньжата! Вот ведь дурила! Я решил высадить его где-нибудь на обочине. Мы гнали со скоростью миль где-то в восемьдесят, когда я заметил патрульную машину штата Джорджия, припаркованную у дороги. Шиздец, думаю! Тачку, на которой мы катили, я угнал в Уэст-Палм-Бич. Ну так вот, мы едем, и я предлагаю мексиканцу сесть за руль, мы меняемся местами, и он смеется, довольный. Потом смотрит в зеркало заднего обзора и видит патрульную машину, которая, сверкая мигалками, приближается к нам. Мы останавливаемся, и парень говорит, что это не его машина, а моя. Я говорю: «Моя машина? Этот парень подобрал меня, офицер. Я его даже не знаю». Вот смех-то! Я патрульного почти убедил, но нас загребли обоих. Мать их в душу! Выяснили, что на меня есть дело, и я влип по самые уши. Кроме того, мне предъявили обвинение в ограблении и похищении. Я говорю: «Неужели вы думаете, что я собирался держать этого мексиканца для выкупа?» А мексиканец даже не понял, что происходит. Небось и по сей день не допер, что было. Если бы не тот патрульный у обочины, я бы где-нибудь в лесу проделал ему в башке дырку. Повезло ему! — Ричи стал всматриваться в даль сквозь ветровое стекло, потом добавил: — Кажись, эта дорога годится. Сворачиваем налево.
Значит, точно в Детройт, решил Арман. Они свернули на гравиевую дорогу, белесую в свете передних фар, и услышали шелест камней под колесами. Никаких домов не было видно.
— Стало быть, ты сидел в тюрьме? — спросил Арман.
— В разных, — ответил Ричи. — После того как я вышел из Рэйдсвилла, меня отправили обратно во Флориду на поруки, но я сразу же сварганил вооруженный грабеж, думая, что свидетелей не найдут. Короче, меня упекли в федеральную тюрьму за один из тех банков, что я ограбил. Там я пришил одного отморозка, а потом его кореша попытались пришить меня, поэтому я попал под федеральную программу защиты свидетелей, после чего мне изменили имя, фамилию и отправили в Гурон-Вэли. Но я опять влип, даже под другим именем. Кое-кто из подонков, с которыми я работал на кухне, попытался меня отравить, так что меня оттуда забрали до моего освобождения. Это было около двух лет назад… Эй, сюда! Видишь? Давай туда, где вон та проселочная дорога.
Арман сбросил скорость и свернул на проселочную дорогу. Огни фар высветили кусок вспаханного поля и уперлись в стволы деревьев.
— Ну вот, а теперь покажи мне свой бумажник, — хмыкнул Ричи Никс.
Арман достал бумажник из кармана брюк и уронил на пол. Потом нагнулся, чтобы поднять его и, скосив глаза, посмотрел на Ричи. Тот не смотрел на него, пытаясь открыть бардачок.
— Он чё, заперт?
— Нажми кнопку, — сказал Арман, нащупав рукоятку браунинга прямо под отодвинутым назад сиденьем. Он сунул пистолет меж ног и наклонился, когда парень посмотрел на него.
— Какого хрена ты там делаешь?
— Ты хотел мой бумажник? — Арман выпрямился. — На, возьми…
Ричи в одной руке держал регистрационное удостоверение на машину, в другой — свой «смит-и-вессон». Освещенный изнутри бардачок оставался открытым.
— Это даже не твоя машина! Владелец — какая-то дистрибьюторская компания пищевых продуктов… Какая это компания?
— Поставляет наперченную колбасу туда, где готовят пиццу.
— Ты чё, на них работаешь?
— Иногда, когда мне хочется.
— И тебе дают эту тачку?
— Мне ее подарили. Она моя.
— «Кадиллак» подарили?
Арман кивнул. Ричи взял бумажник и попытался открыть его одной рукой. Потом положил пистолет на колени и, держа бумажник в одной руке, вытащил банкноты другой, затем поднес их к освещенному изнутри бардачку, чтобы получше рассмотреть.
— Это чё, все канадские?
— В основном…
— Тут их до фига, мать твою, но сколько это?
Арман положил обе руки на колени, наблюдая за тем, как парень перебирает банкноты, пытаясь сосчитать, сколько денег в пачке.
— Ё-мое, у тебя здесь около штуки.
— Как у того мексиканца, которому повезло?
— За какие такие дела тебе платят такие бабки? — спросил Ричи, перебирая банкноты.
Арман почувствовал, как он вернулся к своему прежнему состоянию, он словно бы перестал быть Арманом Дега, который беспрекословно подчинялся приказам напросившегося в попутчики придурковатого панка. Приставив дуло браунинга к голове Ричи Никса, Черный Дрозд сказал:
