— Джин! — позвал он.
Глаза ее затуманились немного печальным светом.
— Ты впервые произнес мое имя. Пожалуйста, повтори!
— Джин!
— Да, Джо?
— Ты должна быть очень осторожна.
— В самом деле?
— У меня есть предчувствие, что тебе грозит опасность.
— Ты это серьезно? — усомнилась она.
Да, он говорил серьезно— во всяком случае, пытался, но и его слова стали звучать как реплики из кинофильма.
— Джин! — сказал он. — Пошли в постель.
— Меня так просто не получишь, Джо, — возразила она. — Меня надо попросить.
Все это казалось игрой.
Глава 13
«У меня есть предчувствие, что тебе грозит опасность», — весь следующий день он будто слышал эхо этих слов.
Он выбрал верную интонацию, не сгущая краски, и он действитльно полагал, что Джин находится в опасности, и все же эти слова звучали как-то странно, неестественно, поскольку люди, постоянно подвергающиеся риску, так не говорят, они не употребляют само слово «опасность».
Он вспомнил парня, сбывавшего фальшивые двадцатки, как тот поднялся в федеральном суде, встал, держась рукой за горло — а судья знай себе стучал молоточком, — и сказал:
— Господи Иисусе, Джо, я всю жизнь был в дерьме вот по это место, но мне и в голову не могло прийти, что ты, именно ты, утопишь меня с головой.
Патрульный из Майами, которого перевели на бумажную работу, подняв голову от печатной машинки, сказал:
— Надо бы мне вернуться обратно, заняться нашими засранцами, не то я со скуки начну порошок нюхать.
Неделю спустя тот же полицейский, все еще сидя за машинкой, вздыхал:
— Что, больше не проламывают черепушки, не выбивают из засранцев дерьмо? Кончились забавы или потеха еще продолжается?
В Дейде такой же патрульный, допивая из пластикого стаканчика «Пепси», рассказывал:
— У парня была пушка, он воткнул ее мне под ребра, прямо вот сюда. Нажимает на курок — щелк. Нажимает на курок— щелк. Нажимает на этот чертов курок, и тут я разворачиваюсь, и вот так ему локтем, со всей силы. Пушка стреляет— на этот раз без всяких «щелк», — парень, который стоял возле бара рядом со мной, подняв руки, брык с копыт. Мы припаяли ему покушение и убийство второй степени— все вместе. — Допив колу, полицейский спросил: — Ты замечал, если провести пластиковым стаканчиком по стеклу, выйдет похоже на сверчка? Послушай.
— Кто этот парень? — спросил Бак Торрес. — Старый знакомый? Привет из прошлого?
— Это-то мне и хотелось бы узнать, — пояснил Ла Брава. — Есть ли у него прошлое. Проверьте его по компьютеру, и мы все выясним. Я уверен: что-нибудь за ним числится.
Бак Торрес носил униформу столичного полицейского в те времена, когда Ла Браву направили в Майами, в отдел Секретной службы Соединенных Штатов. Ла Брава уже тогда фотографировал и на работе, и в часы досуга, а Торрес показывал ему жизнь города. Вместе они опрокинули не одну кружечку пива. Потом сержанта Гектора Торреса перевели на другую работу. Теперь он возглавлял отдел преступлений против личности в полиции Майами-бич, всегда являлся на работу в пиджаке и при галстуке и требовал того же от своих людей, ведь нельзя же общаться с родственниками жертвы, будучи в рубашке с закатанными рукавами.
Они вышли из отдела расследований— одноэтажного флигеля без окон на углу Первой и Меридиан— и перешли на другую сторону, к штабу полиции Майами-бич — кирпичному зданию, украшенному флагом и выглядевшему вполне официально. Набрав на клавиатуре компьютера Национального информационного криминального банка имя «Ричард Ноблес», они получили пустую страницу.
— Значит, он чист, — решил Торрес.
— Нет, — возразил Ла Брава. — Это хитрый сукин сын, которому нравится причинять людям боль. — Вот он и заговорил снова как полицейский.
— Но пока он ничего не сделал.
— Думаю, его прикрыли, позволили начать с чистого листа. Он доносчик, давал показания в федеральном суде. Нормальный человек на такое не пойдет, разве что его крепко схватят за яйца. Наведи-ка в свободную минутку справки в Джексонвилле.
— Ты хочешь, чтобы я присмотрел за этим парнем? Чего ты вообще от меня хочешь?
— Ничего. Сам справлюсь.
— Постой, — сказал Торрес. — Ты хочешь, чтобы я заступился за тебя, когда тебя поймают на том, что ты изображал из себя офицера полиции?
— Может, я поймаю этого парня. «Болтаться без определенной цели» все еще считается правонарушением? Это на случай, если он меня заметит и начнет нервничать. Понимаешь, я вот что хочу сделать: попробую держаться на шаг впереди него, чтобы, когда это случится, не быть захваченным врасплох.
— Случится что?
— Пока не знаю, но мой опыт мне подсказывает: что-то должно произойти.
— Твой опыт, подумать только! Ты ведь охранял миссис Трумэн.
— Верно, и с ней ничего дурного не произошло, не так ли?
— Ты это всерьез?
— Всерьез.
— Тогда расскажи мне поподробнее о своем хитром засранце, — посоветовал Торрес.
Пако Боза уверял, что кресло-каталка гораздо лучше велосипеда. Мало того, что катишься на колесах, так еще и руки тренируешь, накачиваешь бицепсы, девчонкам это нравится. И потом, с некоторыми людьми гораздо лучше общаться, сидя в кресле-каталке, нежели стоя. Они уважают тебя, когда ты сидишь в инвалидном кресле, некоторые даже как-то пугаются, отводят взгляд. Пако был в восторге от кресла, украденного у «Истерн Эрлайнз».
Однако оно не пошло на пользу его рукам и плечам. Руки его превратились в тощие плети, и, выбравшись из кресла, он с трудом протащил его пару шагов от тротуара до входа в гостиницу. Он попросил разрешения оставить кресло в отеле, под присмотром, а сам на денек-другой собирался в Хайалиа.
— Услуга за услугу, — сказал Пако, лукаво ухмыляясь. — О'кей?
Ла Брава понял, о чем речь, и улыбнулся в ответ:
— Ты его видел, да?
— Знаешь, его ни с кем не спутаешь. Вдвое больше любого мужика, и эти волосы…
— Зайдем вовнутрь, — предложил Ла Брава. Он подхватил кресло, и Пако проследовал за ним через вестибюль. Ла Брава зашел за стойку портье, пристроил там кресло и пообещал Пако, что его имущество будет в полной сохранности. Затем он взял с полки большой конверт и протянул его Пако.
— А, мои фотки.
— Теперь я знаю, почему ты влюбился в Лану.
— Эту телку я тоже ищу. — Пако вытащил из конверта три фотографии размером одиннадцать на четырнадцать и вновь расплылся в улыбке. — Ты глянь, как выставляется!
— Где ты видел этого парня?
