— Вот что должно говориться в письме, — заявила она, поставив точку, — примерно так, но ты должен переписать своими словами.
Он прочел то, что она напечатала, и сказал:
— По мне, тут все нормально.
Она ответила:
— Прислушайся к себе. Это должно звучать так, как ты говоришь.
На его взгляд, писанина вовсе не должна была «звучать», как разговор: бумага есть бумага, а не живая речь, но он подчинился, вновь набросился на эту чертову машинку и добил записку.
— Отлично, — сказала Джин. — Теперь прочти вслух.
— «Твоя жизнь стоит шестьсот тыщ долларов, — начал Ноблес, подкручивая колесико, чтобы бумага сама вылезала из каретки, — он крепко усвоил, что не должен притрагиваться к ней. — У тебя есть три дня на то, чтобы собрать деньги старыми купюрами не мельче, чем по двадцать, и не крупнее, чем по сотне долларов, и не говори, будто тебе негде их взять. У тебя бабла куда больше». Это я от себя вставил, — похвастался Ноблес.
— Отлично, — похвалила Джин. — Продолжай.
— Так. «Добудь четыре тыщи сотенных, три тыщи пятидесяток и две с половиной тыщи двадцаток». — Ноблес призадумался. — А мешок-то выдержит?
— Выдержит, — успокоила его Джин. — Дальше.
— «Положи деньги в двойной тридцатигаллонный мешок для мусора, а его запихни в другой мешок для мусора такого же размера и стяни проволкой. Проволка для упаковки сена будет в самый раз. Тебе сообщат, куда отнести деньги. Если не сделаешь, как сказано, ты умрешь». Это мне нравится. «Ты умрешь» подчеркнуто. «Если попробуешь выкинуть какой-нибудь номер, ты умрешь. Если сообщишь полиции или кому-нибудь еще, ты умрешь. Посмотри на свою машину и увидишь: это не пустые угрозы. У тебя есть два дня на то, чтобы добыть деньги и привести машину в порядок. Я слежу за тобой» — подчеркнуто. Я написал, чтобы он перетянул мешок проволкой, а то как бы он не раскрылся. О'кей?
— Неплохая мысль, — сказала Джин, перегибаясь через него и вчитываясь в записку. — Ты неправильно пишешь слово «проволока».
— Черт! — смутился Ноблес.
— Ничего, оставь так, — снизошла Джин, — только учти, полицейские обратят на это внимание, и если они будут тебя допрашивать, то захотят узнать, как ты пишешь это слово.
— А как надо?
— Проволока. Не «проволка».
— Главное, чтоб без проволочек, — заулыбался Ноблес с намеком. — Слышь, киска…
— Ричард, у нас полно дел, а мне скоро ехать обратно.
Склонившись, он тоже уставился на свою записку:
— А как подписаться?
— «Искренне ваш» будет в самый раз, — съязвила Джин. — Да ладно, и так сойдет. Теперь напишем, что ты будешь говорить, когда позвонишь, и чтобы ты выучил это наизусть. Ты назначишь время, когда я должна буду прийти в телефонную будку, и позвонишь мне туда.
Ноблес отрицательно покачал головой.
— В чем дело? — удивилась она.
— Они поставят жучок на телефон. Черт, уж это-то я знаю. Я видел, как феды работают, когда помогал полиции Опалока выслеживать наркоторговцев. Они не смогут доказать, что это написал я, но наверняка запишут по телефону мой голос. Ты же должна будешь им сказать, куда ты направляешься, чтобы все выглядело по-настоящему, верно?
— Ты прав.
— Пока ты доберешься до Бока, они уже поставят жучок в телефонную будку и сразу узнают, с какого номера я звоню. Это тебе не в кино. У копов теперь хватает всяких примочек. Такое просто невозможно проделать. С тем же успехом я мог бы сразу назвать им номер своего телефона.
— Ничего страшного, — решила Джин, — обойдемся без звонков. Я могу получить в гостинице записку, в которой будет указано, куда мне идти.
— Скажем, найдешь ее на веранде.
— Я поеду в Бока, а в телефонной будке найду еще одну.
— Постой. Раз за мной будут следить, как же я смогу подложить в будку записку?
— Я прихвачу ее с собой, — ответила Джин. — Сделаю вид, будто нашла ее там. Ну как?
— Годится.
— В записке мне будет велено идти к себе домой. — Она подмигнула своему сообщнику. — Соображаешь?
— А то.
— Я найду тут еще одну записку, ее просунут мне под дверь.
— Ты и ее привезешь с собой?
— Можем написать ее прямо сейчас и тут оставить.
— Ну-у, — призадумался Ноблес. — И что потом делать, ты тоже знаешь?
— Разумеется.
— Продумала все от начала до конца?
— Каждый шаг. Мы только заменим звонки записками. Это мне нравится— тут им никакая электроника не поможет.
— Феды любят всякую техническую дребедень. А что должен делать мой малыш-кубинец?
— Это следующий шаг.
— За тобой будет следовать хвост, имей в виду.
Джин кивнула, затянулась и неторопливо выпустила струйку дыма. Господи, она ничуть не волнуется.
— Мне понадобится отвязаться от него всего на двадцать секунд.
— У тебя готово местечко?
— Готово. Я уверена. Но я все-таки загляну туда еще раз сегодня на обратном пути.
— Кундо должен силой вырвать у тебя мешок.
— По-другому не получится, — подтвердила Джин, — но я ему помогу, можешь не сомневаться. У него есть оружие?
— Он не любит связываться с такими вещами. Болтает много, а сам сопляк, на девчонку смахивает.
— О'кей, — сказала Джин, — давай писать записки. Нужно три штуки. — Приумолкла, соображая: — Когда закончим, заберешь машинку с собой.
— Да, так будет лучше.
— Брось ее на обочине Прибрежного шоссе. На подъезде к Хиллсборо как раз есть подходящее место, где полным-полно деревьев.
— Жаль, хорошая машинка.
— Ричард!
— Не волнуйся, я от нее избавлюсь. Можно ее продать.
— С ума сошел! — нетерпеливо вздохнула она.
— Шучу-шучу. Не волнуйся, считай, дело уже сделано.
Она уже беспокоилась о чем-то другом. Вот хитрюга — залюбуешься!
— Твой приятель Кундо знает, где ты живешь? — спросила она.
— В смысле — здесь или там?
— В Лейк-Ворте.
— Никто не знает, кроме тебя.
— Ты не сможешь туда уехать, пока за тобой будут следить.
— Ясное дело.
— Обещаешь?
— Ты что, за дурака меня держишь? — оскорбился Ноблес.
Она припомнила, как в кино пользовались носовыми платками, как просто все это выглядело: Генри Сильва звонил по телефону и говорил через платок в те времена, когда еще не знали электроники, а полицейский платком хватал орудие убийства. Генри Сильва печатал свое послание на подержанной машинке, а потом сбросил ее за борт своей лодки, когда они вместе плыли на Каталину— последний раз, на счастье, они решили провести время вместе перед тем, как ее муж получит письмо: «$150 000, или ты умрешь». До инфляции это было довольно внушительное требование; сегодня такая сумма не стоит хлопот и риска. Джин припомнила свою реплику: «Даже близко не подходи к лодке, пока копы за тобой следят. (Пауза.) Обещаешь?» И Генри Сильва отвечает: «Ты что, за дурака меня держишь?»
