Мужчина, сидящий рядом с Линн, заметил, что он принимает в день шесть, восемь, а иногда и больше таблеток валиума.
Линн поинтересовалась, не раздражает ли кого-либо реклама пива прямо через дорогу. Не соблазняет ли она пациентов, находящихся на излечении?
Пивные алкоголики разрушают себе печень, а у него пиво вызывает головную боль, сообщил сосед по столу.
Эдит останавливала людей, представляя им Линн.
— Познакомьтесь! Это наша новенькая… Она поступила вчера. Сегодня выглядит уже гораздо лучше. Я ее старшая сестра.
Сутулый и тощий мужчина заметил, что он поступил три дня назад, и какой-то парень назвался его старшим братом, и с тех пор он не видел этого сукиного сына. Эдит покачала головой и заверила его, что она поговорит с консультантом. Мужчина сообщил, что он хотел позвонить в социальную службу округа Уэйн, но ему не позволили сделать это. Хотелось бы знать, каким образом он будет получать федеральную помощь для малоимущих, если там не знают, где он находится?
Спустя какое-то время в кафе ввалилась группа парней с тупыми, без всякого проблеска интеллекта лицами. Худосочные, в одежде явно с чужого плеча, они произвели на Линн удручающее впечатление. Похоже, эти алкаши опустились на самое дно жизни. Впрочем, только оттолкнувшись от дна, можно начать всплывать, вспомнила она высказывание Дороти Паркер. Что верно, то верно! Линн задумалась. Она-то, во всяком случае, знает свой удельный вес, и, видимо, поэтому у нее не получается прикинуться алкашкой. Что ж, посмотрим, какой финал готовит ей судьба, которая, похоже, и сама не знает, что ее ожидает.
Линн испытала странное ощущение, когда появился Ювеналий. Вот он вошел в кафе, обменивается репликами с присутствующими, идя от столика к столику в направлении кофейного автомата… Да, это он! Он ей знаком, не по описанию Вирджинии или Билла Хилла, а потому, что она как бы знает его давно, с детства, а теперь вот они встретились. Он, конечно, возмужал, но мало изменился с тех пор… Светло-каштановые волосы, спускающиеся на лоб… Худощавый… В ручной вязки джемпере в сине-красную полоску и джинсах. Дружелюбный, отзывчивый тип человека.
Он был в центре внимания: люди вставали и уходили, но останавливались для того, чтобы с ним поздороваться.
Эдит ни с того ни с сего всполошилась:
— Ах ты господи! Мне ведь надо бежать на встречу с моей группой. Как говорится, возлюби не только своего ближнего, но и дальнего.
Мужчина, сидевший рядом с Линн, сказал ей:
— Ну, я пошел! А вы, на мой взгляд, трезвенница. Разве нет?
Прихватив свою пустую чашку, он ушел. Линн осталась за столиком одна. Ювеналий налил себе кофе и направился к ней.
— Могу я присесть рядом с вами? — произнес он с улыбкой.
— Конечно.
— Вас зовут Линн, не так ли? — сказал он, опускаясь в кресло напротив нее.
— Да, Линн. Откуда вы знаете?
— Меня зовут Ювеналий. Я здесь работаю. Вы поступили к нам сегодня рано утром… — Он выдержал паузу, окидывая ее взглядом красивых карих глаз с густыми ресницами. — Вы потрясающе выглядите. Вы знаете об этом? — сказал он погодя.
Неужели?
— Как вы себя чувствуете?
— Неплохо. Немного, правда, мутит.
— У вас ясные глаза. — Он улыбнулся. — У вас очень красивые глаза.
— Ого! — воскликнула Линн, покачав головой. — Я не привыкла к комплиментам.
— Не похоже, будто вы пьете. Я имею в виду — много пьете.
— Я считала, что количество выпитого для вас не критерий.
— Количество всегда переходит в качество, а вы великолепно выглядите. — Он снова улыбнулся. — Что вы здесь делаете? Прячетесь?
— От кого?
— Не знаю, поэтому и спрашиваю.
— У вас такой юмор, да?
— Нет, я просто любознательный. Что вы делаете здесь?
— Избавляюсь от пагубной привычки.
— Вы не алкоголичка, — произнес Ювеналий с расстановкой.
— Забавно, но ни врач, ни консультант не спрашивал меня, что я здесь делаю.
— А вот я спросил. Ответьте, пожалуйста.
— Между прочим, прячетесь вы, а не я. И я поступила сюда с целью вас отыскать.
— О господи! — воскликнул отец Квинн.
Они увидели его, и ему ничего не оставалось делать, как продолжать идти по короткому коридору в направлении вестибюля, где его ожидали «этот консерватор» с газетой под мышкой и какой-то убогого вида пожилой священник, которого тот, похоже, притащил с собой. Отец Квинн не любил Августа Марри. Считал его занудой и возмутителем спокойствия, ратующим за возвращение латинского литургического обряда в церковь. Но «этот консерватор», этот смутьян Август Марри, с тех пор как появился здесь, в центре, в первый раз несколько месяцев назад, приволок груды поношенной одежды, хотя, похоже, понятия не имел, что такое иметь дело с алкоголиками.
Отец Квинн, однако, проявлял по отношению к нему терпимость. Как-никак благодетель!
— Отец Квинн, я хочу познакомить вас с отцом Нестором. Он — францисканец. Или был им до недавних пор, — сказал Август Марри.
— Как поживаете? — произнес отец Нестор, протягивая руку. Рукопожатие у него оказалось вялым и безвольным.
— Отец Нестор является пастором церкви Святого Джованни Боско в Олмонте. Вы знаете, где находится Олмонт, отец?
Квинн ответил, что не знает, но рад познакомиться с отцом Нестором.
— Это недалеко от Лэпи, на северо-востоке штата Мичиган. Я рассказывал отцу Нестору о реабилитационном центре, и во время мессы в прошлое воскресенье он собрал пожертвования и намерен их вам передать.
Отец Нестор держал обеими руками конверт из манильской оберточной бумаги.
— Мы весьма признательны, отец, — кивнул отец Квинн, подумав, что пожертвования от прихода, о котором он ни разу не слышал, акция довольно странная.
— Мы собрали восемьдесят два доллара, — сказал отец Нестор.
Квинн задумался. Что это за приход?
— Я сказал отцу, что вы уделите ему несколько минут и расскажете о своей работе в центре, — прервал его размышления Август Марри. — А я пойду наверх, повидаю Ювеналия.
— Он, пожалуй, уже ушел, — сказал Квинн.
— Нет, он здесь. Я звонил. Он знает, что я приду. — Август Марри направился на второй этаж.
— Август, не отрывайте его от работы, если он на детоксикации, хорошо?
— Я знаю, где он, — отозвался Август Марри, шагая по ступенькам.
— Позвольте мне задать вам один вопрос, — сказала Линн. — Вы когда-нибудь жили в городе Майами?
— Нет, никогда.
— А в Долтоне, что в штате Джорджия?
