Солнечные лучи, преломляясь через стекло, игриво отбрасывали блики от белоснежного подоконника. Погода обещала быть сегодня на загляденье, и внутреннее состояние Джемала в полной мере соответствовало этому радужному прогнозу.
Попивая кофе маленькими обжигающими глотками и покуривая сигарету, Джемал расслабленно откинулся на высокую спинку стула. В таком положении и застал его телефонный звонок.
Джемал неохотно поднялся, зажал зубами белый фильтр сигареты и прошел к буфету. Снял с зарядки мобильник, где он оставил его вчера вечером, и только после этого ответил на вызов.
— Все еще спишь?
Отец! Странно, но он никогда не утруждал себя ни словами прощания, ни словами приветствия. Словно продолжал один непрерывный диалог. Когда-то такой подход к общению раздражал Джемала, и ему потребовалось немало времени, чтобы привыкнуть к этой манере отца. Таков уж был Нугзар Евлоевич, и с этим ничего нельзя было поделать. Теперь Джемал принимал его таким.
— Нет, я уже проснулся, — Джемал вынул изо рта сигарету. — А что случилось? Есть изменения в планах?
— Есть. Мне нужно срочно поговорить с тобой. Ты дома?
— Дома.
— Отлично. Я сейчас приеду.
В трубке мобильного раздались короткие гудки отбоя. Джемал положил аппарат на прежнее место. Утро было безнадежно испорчено. Причем вот в такой безжалостной форме. Забыв про кофе и энергично смяв сигарету в стоявшей неподалеку пепельнице, Джемал быстро вернулся в спальню. Девушка все так же безмятежно спала. Только поза ее изменилась, и теперь она лежала не на спине, как десять минут назад, а на левом боку, завернувшись в одеяло, как в кокон. Джемал присел на краешек кровати и легонько потряс девушку за плечо. Она дернула веками раз, другой, третий, а затем лениво приоткрыла глаза.
— Не будь садистом, — проворковала она с улыбкой. — Дай поспать, Джемал. Если тебе срочно нужно куда-то ехать, я не против. Езжай. Я знаю, где ключи, и сама все закрою. Потом отдам при встрече. Хорошо?
Она предприняла попытку перевернуться на другой бок, но Джемал не позволил ей это сделать. Его рука все так же жестко и уверенно лежала у нее на плече.
— Мне очень жаль, солнышко, но поспать не получится, — сказал он. — Мне никуда ехать не нужно. Нужно тебе.
— Что? Мне? — она скинула-таки с себя одеяло, и ее обнаженное тело предстало перед Джемалом во всей красе. — Почему?
— Мой отец едет сюда. Если он нас застукает, убьет сначала меня, а потом и тебя…
— Умирать я не собиралась, — шутливо бросила девушка.
— Да, мне это тоже пришлось бы не по душе, — улыбнулся Джемал. — Так что не будем искушать судьбу, звезда моя. Собирайся.
— А он далеко? — девушка уже села на кровати.
Джемал с трудом сдерживал желание прикоснуться к ней, заключить в объятия, вновь повалить на сбитую постель. Но он знал, что как раз сейчас и не может позволить себе ничего подобного. Все, на что он отважился, так это слегка провести рукой по ее черным волосам. Девушка охотно подалась Джемалу навстречу, но он тут же поднялся на ноги.
— Он не сказал. Возможно, уже подъезжает, — полотенце едва не соскользнуло с талии, но Джемал успел подхватить его. — Будем надеяться на то, что удача посопутствует нам. Однако в любом случае поторопись, милая.
— Мне хватит пяти минут, — заверила его девушка.
Джемал кивнул и вышел из спальни. Кофе уже успел остыть, и Джемал, сделав один глоток, поморщился. Выплеснул содержимое чашки в раковину. Пустил воду. Мобильник молчал, но Джемал знал, что отец не станет звонить еще раз. Хорошо, что вообще предупредил о своем утреннем визите. Бывало и такое, что он приезжал и вовсе без всяких звонков. Джемалу это не нравилось, но с этой чертой характера отца приходилось мириться, как и со всеми другими…
Девушка действительно уложилась в пять минут, как и обещала. Когда она ступила на порог кухни, при ней даже была черная дамская сумочка, небрежно болтавшаяся на плече. Волосы расчесаны и уложены, губы накрашены, на ногах — туфли. Джемал прищелкнул языком.
— Молодец! Оперативно, — похвалил он.
— Ну так, не привыкать…
— Прости, что так получилось, — Джемал приблизился к ней и ласково коснулся губами мочки уха. — Но ты же сама все понимаешь…
— Само собой.
— Я тебя люблю.
— И я тебя.
— Позвоню.
— Буду ждать.
Он проводил ее до двери, поцеловал на прощание и, когда девушка вышла, защелкнул замок. Только после этого смог облегченно перевести дух. На этот раз пронесло, но жить и дальше при таком риске становилось невыносимо. Все тайное рано или поздно становится явным. Да и отец — далеко не дурак. Джемалу страшно было подумать о том, что будет, когда отец все узнает.
Вернувшись на кухню, Джемал закурил и встал у окна с раскрытой форточкой. С этой точки ему было отлично видно, как от подъезда отъехала одна машина, а буквально спустя минуты три или четыре подъехала другая. Отцовская. Темно-синий «Хундай» с тремя пятерками на номерном знаке. Джемал не спутал бы этот автомобиль ни с каким другим.
Он отошел от окна, потушил сигарету под струей воды из крана, а затем бросил ее в мусорное ведро. В дверь позвонили. Требовательно и настойчиво. Опять же, так, как умел только отец. Джемал пошел открывать.
— Он не берет трубку, — едва переступив порог квартиры, раздраженно бросил отец. — Я звонил ему вчера весь вечер, а он ни разу не взял трубку. Раз шесть или семь звонил. И ничего. Тишина! Он игнорирует меня! Сукин сын!
— Здравствуй, папа, — Джемал отступил в сторону, пропуская отца.
— Да… Здравствуй, конечно, — Нугзар потрепал сына по щеке, словно тому было десять. — Но ты можешь себе это представить? Он меня игнорирует! Земляк, называется… Шакал трусливый!
Джемал не счел нужным что-либо отвечать на это. Отец отстранил его и решительно прошел в гостиную. Остановился по центру комнаты и, словно хороший охотничий пес, повел носом.
— С женщиной был? — на губах Нугзара появилась лукавая улыбка.
Джемал неопределенно пожал плечами.
— Был, — ответил на собственный вопрос отец. — Папу не обманешь, Джемал! Только что ушла? Да?
— Да.
В свои пятьдесят с лишним лет Нугзар производил впечатление крепкого и уверенного в себе человека. Его истинный возраст можно было определить только по нескольким резким морщинам на лице, которые, откровенно говоря, лишь добавляли Нугзару определенного шарма, и седым, словно подернутым инеем, волосам. Широкое скуластое лицо несло на себе печать богатого жизненного опыта с примешанной к нему легкой грустью.
Прожив в Москве без малого пятнадцать лет, Нугзар успел обрасти различными связями, в том числе и в местных криминальных кругах. Его знали, его уважали, а некоторые даже боялись… В целом Нугзар процветал, о чем свидетельствовали и его материальный достаток, и социальное положение. Но больше всего в жизни он ненавидел статичность, а потому всегда стремился к расширению сфер собственного влияния…
