– Если бы было иначе, мне бы здесь нечего было делать, – бросила она и тут же была вынуждена прихватить с аппарата трубку: кто-то беспокоил приемную начальника ГУВД по городскому.
– Заряди за этим трюкачом пару ребят из своих, – сказал, подумав, Чубасов. Покусав дужку очков, он бросил их на стопку свежих газет. – И найди Гринева со Стоцким. Пусть зайдут сначала к тебе. Чувствую, что этот малый еще много дел нам наделает. Проинструктируй капитанов, о чем можно болтать, а о чем нет. Криминала никакого, а эти, с Дмитровки, представят все в своем свете.
– Уже, – молвил Шульгин.
– И пусть кто-нибудь съездит в казино. Если там хоть одна рожа вспомнит, что видела Крыльникова, то жить этому игорному заведению еще ровно два дня! Устройте там санитарный день, чтобы не было ни одного посетителя, пусть распихают персонал в отгулы!
– Уже.
Чубасов посмотрел на заместителя глазами, полными сарказма.
– С тобой приятно работать, Шульгин, – развернувшись к окну, он похлопал ладонями по столу. – Ерунда какая-то получается. Вроде за реноме ГУВД радеем, а получается, что уводим следствие от истины. Хотя в чем она заключается? Крыльникова явно не за четыре миллиона убили. За «Олимп» его убрали! За то, что накопал больше, чем следовало! Или ты иначе мыслишь?
– Мне даже в голову не приходило думать по-другому.
– Он так и не сказал, где данные его расследования по футбольному клубу, – пробормотал Чубасов, пытаясь хоть где-то опередить уже набравшую обороты прокуратуру в лице Кряжина.
– В последний раз мы созванивались с Андреем Николаевичем в семь вечера вчерашнего дня. Крыльников говорил, что готовит хороший материал, но будет в ГУВД лишь сегодня утром. Сообщил, что много незавершенных дел.
– Знаю я его дела! – рявкнул генерал, громыхая ладонью по столу. – Откуда у него джип предпоследнего года?!
«Он говорил, что друг в Германию уехал, а машину ему оставил», – хотел сказать Шульгин, но, посмотрев на ступку на столе, решил промолчать.
– Все, бля, норовите и рыбу съесть, и на санях прокатиться!.. Просрали дело «Олимпа»! Я тебя предупреждаю, Сергей Сергеевич! Если этот юркий с Большой Дмитровки и «мокрушников», и материал по клубу найдет раньше тебя, то пенсия твоя состоится с должности участкового в Теплом Стане! Хотя и генерал-майор. Понял?! С лампасами и папкой по территории ходить будешь, алкашей в райотдел водить! Набрал замов!.. Один по ночам в карты шпилит, второй… Поубивал бы!..
Шульгин по ночам в карты не «шпилил», на джипе не ездил, у него была скромная годовалая «девятка», а потому гнев генерала ожидаемо захлебнулся. Щелкнув зажигалкой, он пыхнул сигаретным дымком и попросил Шульгина сесть. Тот понял все правильно и доложил о мероприятиях, которые уже были проведены. Они представлялись как профилактика возможных устремлений нахрапистого «важняка».
– Двое из троих не в курсе, это чудаковатые малые, которых Чекалин хотел списывать по райотделам. Они и не навредят прокурорскому, и землю рыть не в состоянии. Третий – профи, мой человек.
– Дожились, – прохрипел Чубасов, вдавливая окурок в пепельницу так, что та жалобно скрипела по столешнице. – Следы путаем и луну крутим… Если бы я знал, что все так обернется, сидеть бы Крыльникову в своем Саратове до полной выслуги. – И он посмотрел на Шульгина так, словно это тот виновен в том, что начальнику ГУВД, спасая реноме ведомства, приходится лукавить и глупить. – Столько лет создавал систему… Раскрываемость, профилактика – одни из лучших по стране. А ты попробуй организуй несколько десятков тысяч человек без военных полномочий!.. Стремно все это, Шульгин, позорно. Но и еще большего позора нельзя допустить. Меня министр сегодня вызывал, – взгляд генерала потускнел. – Сразу после его поездки в Кремль. В таком состоянии я его еще не видел. Могли, могли нам убийство отдать… – Он покачал головой и посмотрел по стенам. – Могли. Но не отдали. А потому нам нужно взять самим. Ты уж постарайся.
Шульгин постарается, он знал. Место первого заместителя начальника ГУВД все еще было свободным. С двух часов ночи тридцатого декабря.
Стены кабинета молчали. Лишь на одной равнодушно тикали ходики – подарок министра. Начальники почему-то всегда делают подчиненным такие подарки. Наверное, чтобы те помнили о том, что постоянно опаздывают. К новой должности, званию. Единственное, что подкрадывается незаметно и нападает неожиданно, как наркоман на старушку, получившую пенсию, это сама пенсия. И чем реже подчиненный опаздывает во время службы, тем дольше она не наступает.
– Собери мне всю группу Крыльникова, – уже спокойно сказал Чубасов. – Всех до единого следователей и оперов.
Казино «Эсмеральда», несмотря на название, встретило советника тоской и тишиной. На дверях висело наспех отпечатанное на принтере объявление «Извините, у нас санитарный день», стоянка подле входа была пуста, огни потушены, свет выключен.
Оставив «Волгу» скучать на обдуваемой со всех сторон парковке, советник прошел к служебному входу и нажал на звонок. Стоять на ветру занятие всегда малоприятное, а стояние на ветру при желании попасть внутрь вызывает раздражение. И Кряжин нажал на кнопку во второй раз.
Громыхнула какая-то дверь, клацнул запор, потом еще один, и стальная, обитая лакированной рейкой дверь приоткрылась. Сначала появилась коротко стриженная массивная голова, и еще до того момента, когда появился воротник униформы, похожей на одежду полицейских из Майями, Кряжин уже знал, что перед ним охранник.
– Генеральная прокуратура, – сказал советник. – Мне нужно внутрь.
– У нас закрыто, – поморгал представитель местной «секьюрити».
– Ты несообразительный, верно? Повторяю по слогам: Генеральная прокуратура.
Впустил. Но пошел следом, словно готовый в любой момент навалиться и задавить насмерть.
Вообще, думалось Кряжину, все это очень навязчиво, хотя и мило. Стоцкий в отпуске, мать Гринева одолел рак, а казино закрылось на санитарный день. Стоит сейчас повернуться к «быку» и спросить, где находится кабинет босса, как тут же поступит ответ, что тот улетел в Сызрань на курсы повышения квалификации владельцев игровых домов. Или на чемпионат Европы по покеру.
– А где управляющий-то, братишка? – разглядывая пахнущий пластмассой зал, через плечо спросил советник.
– Он в санэпидемстанцию уехал, – вполне дружелюбно ответил тот и вдруг предложил пройти к администратору казино, некой Эмме Петровне. – Она всегда за главного остается, когда хозяин в разъездах.
Кряжин согласился.
Заочно представленной дамой оказалась вполне миловидная женщина лет тридцати пяти от роду, в сиреневой блузке, поверх которой на золотой цепочке прыгал знак Зодиака «козерог». Внизу стройную фигуру плотно обтягивали джинсы. Эмма Петровна мягко стучала пальцами по клавиатуре ноутбука, выставляя их вперед, словно переломанные, оттого «козерог», подкидывая то зад, то перед, скакал на ее тугой маленькой груди. Ногти, которые Эмма Петровна берегла при работе, были небесно-голубого цвета и столь длинными, что Кряжин не понимал, как, печатая так быстро, она не нажимает на все клавиши разом. Волосы женщины были собраны в аккуратный пучок на затылке, проницательный взгляд голубых глаз был устремлен на экран монитора, ножки в фиолетовых сапожках дробили шпильками по мраморному полу кабинета. У Кряжина силуэт женщины стал вызывать легкие приступы головной боли: не из оттенков синего цвета одежды Эммы Петровны был лишь черный бюстгальтер, явственно проступающий через тонкую материю блузы.
