Внезапно успокоившись, он сбавил ход и посмотрел на нож.
Взяв его и повертев перед глазами, он стал рассматривать его так, словно видел впервые. По всей видимости, зрительный анализ его не удовлетворил, так как он сунул его за ремень брюк и вытянул из кармана пистолет.
Он был уже глубоко в ослепленных солнцем джунглях. Это не время Тех, кто нападает со спины. И авианосец остался в нескольких милях севернее. Вынув магазин, он сосчитал патроны. Их было восемь. Защелкнув магазин в рукоятку, мужчина опустил пальцем предохранитель. Теперь осталось всего два движения. Оттянуть и отпустить затвор, после чего выбрать под этой пальмой цель и нажать на спуск…
Когда холодный, пахнущий ружейным маслом металл до отказа погрузился в его рот, он зажмурился…
Осталось всего одно движение. Движение, которое здесь не заметит никто! Аккуратно выжать большим пальцем правой руки чувствительный крючок…
Боли не будет. Наоборот, перестанет ныть рука, и эти раздирающие сердце сомнения прекратятся, словно их и не было…
Когда свободный ход спуска закончился и палец уперся в препятствие, преодоление которого – самое простое дело в этой жизни, он не выдержал…
«Вальтер», выскользнув из мокрых ладоней, скатился на колени, сорвался с них и нырнул в траву. То, что казалось самым простым, оказалось невозможным.
И в этот момент он понял, что его ничто больше не пугает. Секунду назад он стоял на пороге вечности, и в то мгновение понял, что нет ничего, что было бы хуже. Ему тридцать один год, и убить себя в тот момент, когда жизнь только что начинается, было бы глупо. Пусть нет покоя, пусть по следу идет враг!.. Но он жив!! Он борется, сражается за каждую секунду своей жизни, и кто сказал, что эта жизнь никому не нужна? И пусть эти ублюдки, что топчут поляну за его спиной, подавятся пониманием того, что он жив и даваться в их руки или руки смерти не собирается.
– Какой же я был дурак…
Когда он поднимал пистолет и ставил на предохранитель, его руки не дрожали.
Через два часа он почувствовал такой голод, что ослабли ноги. Он уже не мог видеть эти бананы и орехи. Он хотел кусок мяса. Этот кусок – огромный, сочащийся и потрескивающий прожаренной корочкой – он стоял у него перед глазами и мешал думать. Вслух проклиная свою долю и нещадно матеря каждую муху в отдельности, он приближался к берегу. Туда, куда должна была прийти «Кассандра». Туда, где должен был подобрать его катер с нее.
Но голод перебил все планы. Когда-то давным-давно, в детстве, читал он одну книгу. Он не помнил ни автора, ни названия ее, ни содержания. Запомнился лишь эпизод, когда какой-то человек шел по какому-то лесу. Шел в каком-то направлении и неизвестно зачем. За ним по пятам шел волк. Они оба хотели есть, но есть было нечего. Волк ждал, пока с голоду издохнет человек, а человек очень хотел, чтобы первым помер волк. Нюансы произведения он вообще не помнил. Самым ярким впечатлением после его прочтения для него стал эпизод, когда человека подбирают какие-то добрые мужики и до отвала кормят. И еще дают добавку, на всякий случай. А потом спасенный несколько месяцев крал сухари на кухне и набивал ими матрас, хотя никакой необходимости в этом не было… И вот, к концу второго дня пути из головы Лиса выветрилось все, за исключением желания увидеть перед собой кусок жареного мяса.
Лес закончился неожиданно.
И когда он увидел на поляне крошечных антилоп – какое-то подобие спроектированных и втрое уменьшенных оленей, сердце его забилось ожесточенно и жадно. Он хотел мяса. И желание это было сильнее желания удалиться от авианосца.
Вернувшись в лес и стараясь не слышать свистящих звуков внутри желудка, он сел на траву и стал проводить рекогносцировку. Глаза его неотрывно следили за двумя антилопами, по очереди жующими траву. Он знал – спасет один-единственный выстрел. Промажь – и эти две антилопы испарятся, как дымка у водопада. Броуновское движение, что царило сейчас внутри него, вызывало в воспаленных глазах человека боль. К чувству голода стало добавляться чувство злости. Именно ненависть, разливающаяся внутри, отличала сейчас его от волка. Волк способен убить. Но не чувствует при этом ненависти…
Встав на одно колено и опершись локтем в другое, он решил не выматывать себя долгим выжиданием. Чем дольше ждешь, тем сильнее трясутся руки. Он просто взял в прицел одну из антилоп и нажал на спуск.
Видя, как ее сбило с ног выстрелом, он засмеялся от радости. Выхватил нож и бросился на поляну. Агония антилопы его не интересовала. Она лежала перед ним, и подергивание ее ног носили уже вялый, ленивый характер. Не желая более терпеть голод, человек стал неумело сдирать шкуру с еще не умершей овцы… Когда под пыльной серой шерстью показались две освежеванные ноги, он не выдержал. Несколькими движениями он отчленил конечности и повесил их на сук. Теперь оставалось лишь разжечь костер…
* * *
Первое, что почувствовал Макаров, когда они спустились с холма в пяти милях от авианосца, был сочный запах дыма. Он тянулся из глубины леса и усиливался с каждым мгновением. Пройдя еще около ста метров, оба преследователя остановились. Под их ногами лежала растерзанная антилопа. Чьи-то жадные лапы неумело расчленили животное до половины, да так и оставили. Зверь так не поступит. Сглотнув слюну, Макаров поднял глаза. На высохшем суке дерева висели две освежеванные задние ноги антилопы. А под ними, тлея ветками и выпуская из-под них дымок, умирал так и не почувствовавший жизнь костер…
Неизвестность пугала, а адреналин сводил этот страх на нет. Странное агрегатное состояние организма, когда ноги сковывает лед, тело бурным водным потоком рвется вперед, а от головы пышет жаром. Макаров испытывал его всегда, когда чувствовал опасность. Тот случай, когда удар может быть нанесен из-за угла. Можно в одно мгновение, даже не почувствовав боли, потерять жизнь.
Или, сходя с ума от мучений, умереть от боли.
Как эта антилопа.
Он не хотел умирать. Первая же из пуля, выпущенная из оружия преследователей, ранила его в бедро. Пустяковое сквозное ранение, которое в стационарных условиях даже не рассматривается как угроза здоровью. Но это только тогда, когда остановлено обильное кровотечение, прозондирована рана и наложена антисептическая повязка. Остается соблюсти постельный режим и глотать витамины. Беглец был лишен всего. Даже куска веревки, чтобы перетянуть бедро.
Опираясь на здоровую ногу, он скакал к берегу. Как к спасительному рубежу, где его ждет отдых и еда, покой и защита. Животное чувство голода не смогло прогнать боль. Человек, углубляясь в лес, окончательно потерял человеческий облик. Он икал и рычал, видя перед собой прожаренную до хрустящей корочки антилопью ногу… Скулил, когда картинка сдвигалась и перед его взором вставали могильные стены каюты авианосца. Остатка его сознания хватало лишь на то, чтобы подсчитать остаток жизни, если вдруг эти двое его – а он уже узнавал их – настигнут…
И вот теперь его жизнь не стоит ничего. Эти волки загонят его душу в преисподнюю раньше, чем он доберется вон до того леса…
