– Макаров, я сидел на толчке и слушал ваш разговор с Гошей и Дженни. Это как жужжание в ушах после недели запоя. Ляжешь спать в темноте, а в ушах то казачий хор поет, то по коридору кто-то маленький в деревянных башмачках бегает…
Гламур ждал, что сейчас вновь начнется лекция о пагубности увлечения наркотическими средствами, но вместо этого вдруг обнаружил, что Макаров побледнел. Даже сквозь загар и грязь было видно, как скулы его окрасились в молочный цвет.
– И о чем мы говорили?
– Вы говорили про эхо. Что его нет. А потом обрадовались, что оно появилось. – Гламур шмыгнул носом и рассмеялся. – Бред какой-то, правда? Вы же не говорили про эхо? С чего бы вам об эхе говорить?.. В общем, я слышал ваш разговор, как если бы вы стояли рядом с толчком и были размером с карандаш. Тихо, но очень ясно. Я потом вернулся на пост и спросил Патрисию, была ли на нижней палубе Дженни. Я видел, как входили вы и Гоша, но женщины не было. И Патрисия сказала, что Дженни пришла позже, а потом вы все вместе ушли. За пару минут до моего возвращения. Скажите, Макаров, как я мог слышать ваш разговор, если я находился в двухстах метрах от входа в ангар в сортире с задраенной дверью?.. Или нет, постойте… лучше вот что – скажите, что вы говорили об эхе, иначе выйдет, что я спятил!
– Стой здесь, – приказал Макаров, вышел из-за угла пристройки и коротко свистнул. Убедившись, что кроме десятка человек на него обратил внимание и Гоша, махнул ему рукой. – Сейчас ты повторишь все, что рассказал мне. Но подробно.
Слушая, Гоша качал головой и смотрел под ноги. Когда стало ясно, что рассказывать Гламуру больше нечего, что он зашел на третий круг и история его начинает обрастать деталями, Гоша кивнул:
– Иди попей водички. Мы подумаем над этим.
– А нельзя ли мне подумать вместе с вами, господа?
– Хочешь думать вместе с нами? – обрадовался Макаров. – Отлично. Рад, что на корабле обнаружился еще один мыслящий человек! Но тогда скажи мне, где находится героин. Не часть его – я не Дженни, меня надуть нельзя, – а весь запас! И будешь тотчас посвящен в мыслители!
– Я лучше пойду попью водички.
Глядя вслед раздосадованному Комику, Гоша вполголоса произнес:
– Ухо Диониса…
– Что? – не понял Макаров.
– Ухо Диониса. Эхо представляет собой довольно сложное явление. В Германии есть дворец Сан-Суси. Если в одной из зал этого дворца хлопнуть в ладоши, услышишь долгий ружейный залп. Если из окна главного здания дворца Симмонетта в Италии выстрелить из ружья, то услышишь звук этого выстрела еще пятьдесят раз. Дворец построен таким образом, что звук рикошетит от различных пристроек и не может стихнуть. А в гротах знаменитых Сиракуз можно слышать каждое слово, произнесенное на значительном удалении от грота. Это и есть «ухо Диониса». В Италии есть церковь, проходя мимо которой, можно отчетливо слышать, о чем в исповедальне беседуют пастор с прихожанином. Этим часто пользовались полицейские… Макаров, кажется, мы сейчас снова спустимся к самолетам…
– Зачем?
– Затем, что как только я объясню тебе принцип действия «уха Диониса»… Словом, ты сам туда побежишь. Впереди меня.
Не убирая с лица саркастической усмешки, Макаров облокотился на проржавевший поручень и перестал моргать.
– Если источник звука помещен в одном из двух фокусов эллипсоидального свода, то звуковые волны собираются в другом его фокусе.
– Переключись с птичьего на русский, пожалуйста.
– С удовольствием! Так вот, отличное эхо может получиться в длинном коридоре.
– Коридоре? – повторил Макаров, поморщившись. – Но в ангаре нет коридоров!
Еще минуту он был недвижим, а потом вдруг снялся с места и быстрыми шагами направился к лестнице, ведущей к нижней палубе.
– Разве не это я имел в виду? – бормотал Гоша, торопясь за ним.
У дверей сидел Гламур, который до сих пор сохранял на лице выражение обиды. Похлопав его по плечу, Макаров прокрутил ручку и вошел в ангар.
Ничего не изменилось. Пять самолетов стояли на своих местах. По-прежнему пахло проржавелым железом и духота увлажняла кожу. И так же, как и всегда, Макаров слышал рядом дыхание Гоши.
Опершись руками в колени, Макаров стал ходить и смотреть под ноги. Со стороны выглядело это довольно комично. Гоша направился было к борту, но услышал:
– Оставь в покое стены. Это нижняя палуба. За бортами – долина!
Гоша хмыкнул и стал рассматривать пол. Покрытый листовым железом, для прочности штампованный ребристыми полосами, для ищущего в нем лазейку он не представлял никакого интереса. Очевидным было, что даже если и найдется в нем небольшая щель, то вряд ли она может служить источником эха, разносимого по всему авианосцу. Пять минут были потрачены впустую. И вдруг Макаров выпрямился и, часто моргая, как моргают люди, пытающиеся зацепить внезапно появившуюся мысль, бросился к выходу.
– Ну, начинается! – взорвался Гоша. – Я не могу бегать за тобой по всему кораблю!
Лица мужчин были покрыты каплями пота. Дышать в этом огромном помещении с обманчивой прохладой было тяжело. Бег создавал эффект сауны – лишнее движение заставляло организм выдавливать из себя потоки пота.
Но Макаров и не думал удаляться от входа в ангар. Распахнув дверь, он выглянул и упер взгляд в Гламура.
– Полчаса назад, когда мы с Гошей заходили в ангар, ты жевал травинку.
– Это преступление? – Гламур поднял голову.
– Нет, это не преступление. Просто я хочу знать, где ты ее взял!
Удивленный Гоша оперся на свод низкой двери.
– Где ты взял травинку, чтобы ее жевать! Вот что меня интересует! Ты не ходил сегодня за водой, значит, ты не спускался с судна на землю!
– Я сорвал ее.
Не нужно было быть наркологом, чтобы увидеть на лице Гламура последствия недавно принятого наркотика. Глупый вид, потяжелевшие веки, лицо выглядело обвисшим. Гламур находился в состоянии мощного наркотического прихода.
– Где ты ее сорвал?! На авианосце не растет трава!
Секунду подождав, Гламур расхохотался.
– Идиот… – прошептал Макаров. – Он убьет себя и, если получится, – нас!
Развернувшись к Гоше, он хлопнул его по плечу и снова забрался в ангар.
– Ищи, ищи… – бормотал он, обходя нижнюю палубу. – Здесь должен быть проход!
Гоша видел, как он вдруг налег плечом на крыло одного из «Эвенджеров» и сдвинул его с места.
– Помоги!
Вдвоем они откатили торпедоносец на метр.
– Что это?
На том месте, где стояло левое шасси самолета – там, куда падала сочная черная тень, – Гоша, опустившись на колени, рассмотрел тонкий шов.
– Нужно чем-то зацепить край! – прокричал Макаров. – Это люк!
