От стука в дверь Антон вздрогнул.
Отойдя к душу, он крикнул:
– Одну минуту!
Ровно столько ему и понадобилось для того, чтобы смочить волосы, выключить воду и, вытирая голову полотенцем, выйти из ванной.
– К вам пришли… – Злобин, улыбаясь, кивнул в сторону двери.
Понимая, что посланец Выходцева не зашел в номер не по причине вежливости, а по какой-то другой, Струге шагнул в коридор. Перед ним стоял… сам Выходцев.
Ни слова не говоря, он подхватил судью под руку и повел по коридору.
– Нам нужно срочно поговорить. Все вопросы потом. Черт, куда я вас веду в таком виде?! Немедленно оденьтесь. Не задерживайтесь в номере ни единой лишней минуты.
Обескураженный, Антон вернулся и стал одеваться.
– Вам все не дает покоя мысль найти причины смерти Феклистова?
Смахнув с вешалки норковую шапку, Антон вывалился в коридор.
– В чем дело, Сергеич?!
– Антон, потом… – Выходцев уходил к лифту, давая понять, что Струге должен быстро следовать за ним. – Все потом…
Комик, шатаясь, вышел на дорогу.
Теперь у него оставалось чуть меньше десяти минут. Бес не встревожится, если Чирей не будет подходить к телефону пять минут. Но если в домике на Рублевском шоссе трубку не будут снимать около часа, Сашу, как и Лисса, замучат подозрения. Этот час истекал. Ремизов знал, что долго эти двое мучиться не будут.
Перебинтованная рука покоилась на марлевой петле, перекинутой через шею. Перед выходом из дома он обыскал карманы убитых им палачей и нашел в них все, что искал, – свой бумажник с деньгами, пластиковыми карточками и документами. Стараясь не думать о боли в предплечье, Ремизов шел по дороге, смотрел в накатанную колею, и в ее ледовом отражении, как в экране телевизора, видел ужасную картину: Чирей, резко выдыхая воздух, бьет и бьет ему в солнечное сплетение…
От этих воспоминаний тело сотрясала ужасная дрожь. Ремизов хотел забыть об этом хотя бы на некоторое время, но едва начинал думать о чем-то другом, как мысли вновь возвращались назад. Он молил бога, чтобы не началось заражение крови.
Мысли о мести не покидали Ремизова даже в тот момент, когда он был близок к потере сознания. Ему не хотелось даже верить в то, что придется умереть неотмщенным. Убивать Ремизов умел. Но никогда не испытывал к жертвам ненависти или жалости. Убийство за деньги не предусматривает проявления сентиментальных начал или откровенного зверства. Однако Лисса и Сашу он убивал бы тысячу раз, бесплатно, и испытывал бы при этом ни с чем не сравнимое удовольствие. Более того, он готов был отдать все, что имел, лишь бы побыстрее к ним подобраться. Когда они ответят за обман и муки своего «бойца» Ремизова – уже неважно. Они умрут тотчас, как Комик почувствует себя сильным, в состоянии держать в руках нож или нажимать на спусковой крючок.
Но пока об этом не могло даже идти речи. С теми повреждениями, что он уносил из домика Лисса, умнее было бы отлежаться несколько дней в тихом, теплом месте.
Выехавшая из-за поворота машина показалась Ремизову даром с небес. Коротко махнув здоровой рукой, он замедлил ее ход.
– Куда? – поинтересовался, приспустив стекло, водитель.
– На Варварку…
– Ты знаешь, сколько это будет стоить?!
– Плевать…
Водитель задумчиво шмыгнул носом. Мужик не вызывал впечатления платежеспособного клиента. Однако развернутый перед его простуженным органом обоняния туго набитый «лопатник» лишил все подозрения оснований. Он открыл дверь рядом с собой. Но пассажир уселся сзади.
«Видать, из шишкарей», – решил парень. Будучи водителем начальника строительной компании, он хорошо знал привычку руководителей, презрев место рядом с водителем, садиться сзади, справа.
Однако Ремизов занял заднее место по другой причине. Ему вовсе не хотелось, оставляя за спиной два трупа, оставить в памяти этого «калымщика» все свои внешние антропометрические данные и особые приметы. Рядом с трупом остались инструменты, о предназначении которых даже не приходилось задумываться, а его распухшая рука могла запросто подтолкнуть даже начинающего сыскаря к мысли о том, что попутчик этого водилы – искомый убийца.
– А на Варварку – куда?
– Ты вези, вези… До Варварки еще доехать нужно.
Часть II
Глава 1
Москва. 10 января 2003 года…
Отправив Ремизова в последний путь, в свой дом, Лисс немного успокоился. В конце концов, не все так плохо. Феклистов уже никогда не появится в Мрянске, и дело будет рассматривать другой судья. Надежда на «удачное» его завершение вновь обрела некий смысл. Бумаги Баварцева, которые непостижимым образом оказались в руках директора завода, в дело не попадут. Пока не попадут. Если их взял Ремизов – он скажет об этом. Лисс не припомнит случая, чтобы Чирей и Боль не разговорили какого-нибудь молчуна. Но даже если этот бывший вояка проявит недюжинный героизм и умрет, стиснув зубы, это тоже не страшно. Ведь основная задача – не завладеть финансовой документацией Баварцева, а пресечь возможности попадания их в уголовное дело. Если же Комик не врет и документы он на самом деле спрятал в гидрант, а оттуда они попали в руки мистера «Х», то такое развитие событий тоже не вызывает больших опасений. Для того чтобы задокументированный процесс исчезновения техники с МТЗ стал достоянием общественности и вызвал разрушительный процесс, нужно знать, что бумаги обязательно нужно привязать к делу, рассматриваемому судьей Феклистовым. А для этого шланг нужно соотнести с номером 1017.
– Бред какой!.. – вырвалось у Михаила Юльевича.
Он сидел в своем кабинете и, надев очки, смотрел в одну точку под собственным портретом работы Шилова.
Есть одна причина, которая никак не давала Михаилу Юльевичу оставаться с холодным рассудком. Судья с набившей оскомину фамилией Струге разговаривал с Феклистовым. Это теперь Михаил Юльевич знает. А если, поговорив, он зашел в номер к Феклистову? Если тот, боясь за судьбу документов, успел их передать?
«Быть уверенным в обратном нельзя, ведь я не знаю, о чем Струге разговаривал со следователем прокуратуры потом, оставшись с ним наедине. Допустим, документами завладел Струге. Двое придурков, посланных в разведку, уверяют, что мужик, отдубасивший их на лестничной площадке девятого этажа, держал в кармане какой-то сверток», – сгусток мыслей медленно ворочался в голове Лисса последние часы.
– Ты сам видел этот сверток, контуженый? – допытывался сутки назад Лисс.
– Нет, – отвечал тот, прижимая ладонь к зашинированной челюсти. – Но я их офюфъял во время схватки. Что-то твегдое у него в кагмане было…
– Может, ты на его член наткнулся? – настаивал Лисс.
– Не, шеф. Свегток был.
Верить двоим наркоманам – себя не уважать. Вместе с тем и Саша говорил, что ничего примечательного, кроме очкастого коротышки, в номере Струге обнаружено не было. Оставалось лишь подозрение, основанное на фактах. Струге разговаривал с Феклистовым, значит, тот мог передать ему бумаги.
