Глотнув коньяка, Перец прислонился затылком к оконной раме. По его расчетам, получалось, что брат должен либо подойти к планетарию и – обязательно с деньгами, – либо прийти без денег, но в компании омоновцев. Омоновцев не было, однако это не означало, что хитрые менты Игорька не «пасли». В любом случае придется посидеть часа два. Однако какие бы неудобства ни сулило такое решение, он чувствовал, что был прав, когда сменил место пребывания. Главное сейчас – сидеть и наблюдать, не дергаться и не сучить ногами, ибо главным девизом существования Перца было: «Лучше перебздеть, чем недобздеть». Грубо и пошло, зато надежно и правильно. Просто в лексиконе Виктора Владимировича Перченкова не было слов, которые могли бы стать синонимами прозвучавших составных этого идиоматического выражения.
В тот момент, когда астролог открывал дверь планетария и извинялся за вынужденное опоздание перед старшими групп, Струге и Пащенко, взяв за руки очумевших от недоумения пятиклассников, вместе с ними вошли в фойе.
– Когда появится Меркурий, – объяснял прокурор удивленной такими действиями молоденькой учительнице астрономии, приведшей одну из групп, – обратите внимание на туманность Федосея, которая скроет Венеру.
– В Солнечной системе нет созвездия Федосея… – возразила та.
Спорить было некогда.
Перченков-младший, по предварительной договоренности, медленно шел наверх и пытался найти на связке ключ, которым ночью запирал за Виктором дверь. Младший брат шел «сдавать» брата старшего…
Проскользнув вслед за астрологом, Струге и Пащенко остались незамеченными для всех, кто находился в зале. Сейчас они дышали в спину Перченкова и чувствовали, как приливает адреналин.
– Странно… – пробормотал астролог, потянув на себя дверь. Она заскрипела и вселила в преследователей какую-то странную неуверенность. – Я же вчера закрывал ее на ключ! – говорил Игорь шепотом, словно от этого зависело, догадается брат о его предательстве или нет.
Рванув на себя дверь, Струге взошел наверх. Такую крутизну лестниц последний раз он видел пять лет назад в Питере, когда в качестве экскурсанта прогуливался по «Авроре».
– Вот здесь я его оставил… – Перченков указывал на пустое место на потрепанном диване, а в его голосе явственно отражалось счастье. Струге был понятен такой восторг. «Брат не предал брата». Как это высоко звучит. Сколько радости… И сколько разочарований.
– Что будем делать? – вполголоса спросил Пащенко, вытолкав астролога за дверь.
– Иди в зал вслед за ним и не выпускай из виду. Я останусь здесь. – Антон посмотрел на часы. – Кажется, я опять поймал вафлю, но отработать номер все-таки нужно. На авось…
Договорившись встретиться ровно через полтора часа в фойе, они разошлись.
Сунув пакет за балку-подпорку, Перец осторожно дошел до люка и спустился вниз. За тот час, что прошел с момента появления брата, никаких признаков, указывающих на то, что Игорь был «под контролем», Виктор не обнаружил. Дальнейшее ожидание было бессмысленным.
Улица встретила разбойника теплым дуновением ветерка. В такие дни Перцу хотелось уехать куда-нибудь в лес, на шашлыки, пить пиво и дышать полной грудью. Однако сегодня был не тот день, когда можно было, забыв обо всем, предаваться мечтам. Нужно войти в планетарий, взять братца за шкирку, встряхнуть и потребовать отчета за проделанную поутру работу. Если тот не струсил и в банк все же сходил, то забрать деньги и уехать из этого города.
Он не дошел до крыльца планетария всего десяток шагов. Неподалеку от входа – на автомобильной стоянке – стояла черная «Волга». Перец не задумываясь прошел бы мимо, если бы переднее стекло со стороны водителя не было наполовину приспущено. На передней панели виднелась барсетка. Выдержать такое испытание Перец не мог. Оглянувшись, он быстро приблизился к машине и, не отрывая взгляда от входа в планетарий, быстро сунул руку в окно…
Такой боли Виктор Перченков не испытывал даже тогда, во Владимирском централе, когда вертухаи вставляли ему между пальцами карандаши. Сначала он подумал, что кто-то наотмашь ударил его по кисти металлическим прутом. И только потом Перец услышал этот страшный рык, раздавшийся из салона…
Дернувшись всем телом в сторону, Перец упал на мокрый снег и тут же вскочил. На его изуродованной кисти крови еще не было, зато он отчетливо видел белые рваные раны и черные нитки собственных вен. А в «Волге», заходясь лаем от ярости, бесновалась огромная немецкая овчарка…
– Сука!! Сука!!! – орал Перец.
Настоящая боль еще не наступила, поэтому он орал лишь от потрясения. Автовор только сейчас изменил свое мнение о владельце «Волги». Еще секунду назад считая его лохом, сейчас он понял, что просвет в окне – это не лаз для руки, а источник воздуха для этой твари.
– Ну, гадина… – не мог успокоиться Перец, задыхаясь от боли и понимания собственной бестолковости. – И хозяин падла, и тварь эта тоже падла!
Перченков находился в состоянии ребенка, которому сказали «не суй шпильку в розетку, иначе будет больно». И первое, что этот ребенок сделал, когда родители ушли в магазин, исполнил их просьбу с точностью до наоборот.
Зайдя за угол, Перец разделся, помогая себе одной рукой, и оторвал от рубашки рукав. Перематывая рану, он бросил взгляд, полный ненависти, на «Волгу» и прохрипел:
– Интересно, этого кровососа прививали?
Ответ знал хозяин, но встречаться с ним Перцу почему-то не хотелось. Повязка тут же набухла кровью, рука под ней ныла и хотелось побыстрее забрать у непутевого брата деньги, засесть в какой-нибудь придорожный кабак и залпом выпить стакан водки. Повязку можно было скрыть перчаткой, но одну перчатку Перец потерял, сражаясь в прихожей съемной квартиры с каким-то боксером, а вторую потом выкинул по причине отсутствия первой. Поправив за поясом обрез, Перченков мысленно поблагодарил бога за то, что тот не допустил выстрела во время падения, и направился в планетарий.
Увидев вора через лобовое стекло, овчарка опять загромыхала басом…
Однако, почти взойдя на тыльное крыльцо, Перец остановился. В нескольких метрах от него, в окружении нескольких сумок-побирушек, на каменном выступе здания сидел грязный бродяга и жевал беляш. Интересная вещь – планетарий. Он притягивает к себе людей всевозможных социальных срезов. Богатых и нищих. Дураков и умных. Бандитов и тех, кто с ними борется.
Перченков-младший водил по залам экскурсию и рассказывал о возникновении Галактики таким голосом, словно его заставили перед этим накуриться кальяном.
Подойдя к нему вплотную, Пащенко указал рукой на созвездие Волопаса и промолвил:
– Если ты нас провел, звездочет, я из тебя твердую игрушку сделаю…
– Я правда не знаю, где он… – окончательно скис Игорь.
Прокурор ему не поверил и отошел к окну. Привычка всех автолюбителей, оставляющих машины на улице.
«Волга» стояла на прежнем месте, между сиденьями торчали два уха.
