– Я не подведу, – как китайский пионер опять пробубнил он. – Все будет правильно. Это, Игорь Матвеевич… «Панасоник», он схож в устройстве с «Сони». Там тоже нужно…
– Да декодер с ними, с этими телевизорами! Я уже спать ложусь. Завтра последний день, пятница. В понедельник в девять ноль-ноль в твой суд зайдет комиссия. Понял?
Николаев понял.
Несмотря на то что Перец внутренне был готов к появлению нежданных посетителей планетария, услышав, как скрипит входная тыльная дверь, он содрогнулся от страха. Он предполагал, что рано или поздно преследователи все-таки появятся в этом никому не нужном заведении, но не рассчитывал, что это произойдет так скоро. Мысли метались в его голове, как чайки над переполненным рыбацким тралом. Первое, что ему пришло в голову, – стрелять сразу, едва первый из визитеров появится в просмотровом зале. Но тут же он вспомнил бродягу, который сидел у входа. Вполне возможно, что кто-то из бездомных решил в тепле скоротать ночь. Однако во время осмотра планетария Перец не заметил ни одного факта, указывающего на то, что бомжи имели когда-то возможность тут греться. Брат следил за чистотой и порядком во вверенном ему учреждении. Правда, пройдя внутрь, он оставил дверь незапертой. Бомжи – народ сообразительный и терпеливый. Они не заходили в планетарий, пока не было такой возможности.
Сквозь частую решетку, на которой он лежал, Перец увидел двоих мужчин, которые, озираясь, проникли в зал. Один из них держал в руке пистолет. Это обстоятельство рассеяло последние сомнения Виктора Перченкова. Одеты пришельцы были если не по последней моде, то весьма респектабельно. Ни средние милицейские чины, ни тем более рядовые так одеваться не будут. Кожаные куртки были слишком дороги для того, чтобы мотаться в них по притонам или обтирать ими столы в кабинетах. Суммарная стоимость гардероба каждого из появившихся приравнивалась к полутысяче долларов. Имея такие деньги, любой мент поторопится купить «ВАЗ»-»копейку», а не вещи. И уж что он точно никогда не позволит себе приобрести, так это черные кожаные штаны, которые были у одного из этих незнакомцев. Того, кто внешне был похож на боксера: сломанный нос, короткая светлая стрижка…
«Где я тебя видел, мужик?» – пронеслось в голове Перца.
Пока «боксер», остановившись посреди комнаты, медленно водил взглядом по интерьеру и о чем-то размышлял, владелец «макарова» успел обыскать все углы.
И тут Перченкова осенило. Он вспомнил этот сломанный, но не изуродованный нос, светлую стрижку и черный свитер. Это он появился в съемной квартире, когда Семенихин отчитывался за «крысятничество». Кто он такой?
– Если не мент, тогда кто? – шептал, едва двигая губами, Перченков.
Перец находился в невыгодном положении. Из-за внезапного визита он не успел взвести курки обреза. Не успел и передернуть затвор пистолета. На все это уйдут драгоценные секунды, а именно они могут оказаться решающими.
Эти двое были не настолько глупы, какими иногда бывают менты. Осматривая зал, они до сих пор не перебросились ни единым словом. Лишь обменивались взглядами, понятными им обоим. Никакой информации, которая могла бы натолкнуть Перца на правильные последующие действия.
Они находились в зале первого этажа всего пять минут, но Перцу эти минуты показались вечностью. Вместе с тем, наблюдая за их действиями, он стал все больше и больше убеждаться в том, что, выбирая укрытие, оказался прав. Было бы глупостью думать, что человек может прятаться там, где он сейчас находился. Когда оба «сыщика» скрылись в дверях, ведущих в соседнее помещение, Перец подавил в себе облегченный вздох. Пусть осматривают планетарий дальше. Пусть даже постреляют по углам, если почувствуют в этом необходимость. Лишь бы не включали поворотный механизм планетария, вращающий решетку, имитирующую звездное небо. Иначе они могут испугаться, увидев между Меркурием и Плутоном чужеродное, не относящееся к Солнечной системе, тело. В свете планетарных софитов это тело будет легко принять за всевышнего, приближающегося к земле с огромной скоростью…
Осмотр второго и последнего помещения дал аналогичный результат – нулевой. Если Перец и прятался в этом здании, то лишь с помощью плаща Гарри Поттера. То есть был невидимым. Однако чувство опасности не покидало Струге даже тогда, когда Пащенко, разочарованно вздохнув, стал прятать оружие под мышку. Где-то здесь прятался враг. Антон чувствовал это и потому не мог успокоиться.
– Почему взломана дверь, Вадим? – тихо спросил он. – Срезы проволоки блестят, а сама проволока серая от времени и пыли. Почему за порогом – внутри помещения – сырые размазанные следы? Если бы кто-то входил днем, вода бы высохла, потому что внутри больше двадцати градусов. Даже в тамбуре. Парок валит наружу…
Пащенко нервно усмехнулся:
– Это можно было предъявить тому, кого ты послал бы на поиски, а тот вернулся бы без результатов. Но ты ведь сам осмотрел здесь каждый уголок! Я залазил даже в те места, где человеческое туловище не в силах поместиться! Нет тут никого. Паранойя, чтоб ее…
Они вернулись в зал.
Действительно, смотреть больше было нечего. Недосмотренным оставался лишь черный потолок, имитирующий Вселенную. Вздохнув, Струге спросил:
– Ты в планетарии когда-нибудь был?
Прокурор пожал плечами:
– Вчера был. По твоей милости. Перец-младший очень хорошо все рассказал. Как Земля крутится, как зима осень меняет. Кстати, знаешь, почему каждые четыре года к тремстам шестидесяти пяти дням прибавляется еще один день? Перец сказал, что в сутках не двадцать четыре часа, а на двадцать две секунды больше. За четыре года набегают, таким образом, целые сутки. Теперь понял, почему случается високосный год?
– А я знал это.
– А кому я тогда рассказывал?! Тьфу!..
– Не расстраивайся… – Струге окинул мрак потолка взглядом. – Может быть, ты не зря старался… Пащенко, а я никогда в планетарии не был. Просил у мамы деньги, чтобы посмотреть на звездное небо, а сам откладывал. Сначала – на мяч, потом – на перчатки. Без отца очень трудно копить на мяч. Долго…
Подойдя к рубильнику, Антон Павлович поднял рукоятку. В зале – во всех углах – мгновенно вспыхнули светильники и по помещению раздалось едва слышимое урчание.
– Не знаешь, как он включается?
Пащенко подошел в пульту, расположенному на стене. Вчера он, стоя неподалеку от Игоря Перченкова, наблюдал за его действиями.
– Берешь вот этот рычаг, поворачиваешь… Вадим включил тумблер. – Вот и все. Сейчас, чтобы все это завертелось-поехало, остается нажать кнопочку справа. Красную, видишь? Давай, на правах первопроходца…
Струге усмехнулся, покачал головой и, вытянув руку, нажал на кнопку. За стенами раздался какой-то щелчок, и хорошо смазанные механизмы начали свое привычное движение по кругу. Тысячи огоньков замелькали по куполообразному потолку, и Струге невольно залюбовался этим разноцветным вальсом. Одна за другой стали появляться планеты и, заняв привычное на орбите место, медленно закружились.
