Аэробус «А-310» – идеальный тип воздушного судна для влюбленных пар, летящих целый день. При том условии, что их места будут самыми первыми или последними. Именно в этом самолете первый ряд состоит из двух кресел, второй – из четырех, и последний – снова из двух. Горе мне, если сейчас сбоку окажется какая-нибудь дама или дед! Я села и отвернулась к окну. Серая взлетная полоса и множество самолетов… В них кто-то полетит. Будут ли они испытывать такие же чувства, что сейчас испытываю я?..
– Разрешите? – раздалось надо мной.
Еще не осознав своего счастья, я вскинула брови. Передо мной стоял… он. Этого просто не может быть. Потому что не может быть никогда!!!
Я смотрела на его улыбку и не могла выдавить ни слова.
– Вы позволите присесть рядом с вами? Если нет, мне придется весь день стоять. Потому что мое место – «тридцать семь-Б».
Наконец-то меня прорвало. Я улыбнулась:
– А я вам не помешаю?
Вот и обменялись комплиментами. Его появление совершенно выбило меня из колеи. Я ждала всего, но только не такого совпадения. То, что я раньше вырывала у судьбы силой, она сама отдала без борьбы.
Я решила понаблюдать за ним. Но как? Любой сидящий в транспорте, пусть транспортом будет даже самолет, в обществе незнакомых людей предпочитает смотреть в окно. Это настолько естественно, что не подлежит обсуждению. Но если я стану выполнять это правило, то в моем поле зрения окажутся лишь облака.
– Простите, ради бога… – я посмотрела на него умоляющим взглядом. – Вы не могли бы со мной поменяться местами?
Парень удивленно пожал плечами и согласился. Для понимания причин моего поступка не нужно быть семи пядей во лбу. Однако я все-таки посчитала необходимым объяснить, что очень плохо переношу высоту и, даже не глядя в окно, мне становится дурно от одной только мысли о том, как самолет отрывается от земли.
На самом деле мне всегда нравилось наблюдать, как огромные дома в считанные мгновения превращаются в спичечные коробки, а потом уменьшаются до размеров спичечных головок. Парню нравилось то же, и он с интересом смотрел вниз. Этот детский взгляд на мужественном лице с едва заметными шрамами… Боже мой, есть ли на свете более прекрасная картина?!
Первым не выдержал он. Хотя выражение «не выдержал» тут явно неуместно. Скорее он стремился разделить собственное наслаждение от полета со мной:
– Поскольку мы не в метро, а в самолете, в котором будем находиться уйму времени, может, имеет смысл познакомиться?
Я знаю, что у меня очаровательная улыбка. Поняла это и сейчас, заметив его интересный, скользящий взгляд по моему лицу. Вполне возможно, что после этой улыбки ему уже не захочется смотреть в окно…
– Таня, – я протянула ладонь.
Он взял ее и держал, пожалуй, на секунду дольше, чем дозволяется при первом знакомстве. Но мне хотелось, чтобы это продолжалось целую вечность. И когда он убрал руку, я ощутила себя ребенком, у которого отобрали только что подаренную куклу.
Его зовут Андрей. Благородное имя. Именно для такого мужчины. Русское, без излишней вычурности, подчеркивающее скромность и культуру его родителей. Я знала много Андреев, но всем им это имя не подходило ни по каким параметрам. Когда же он назвал себя, мне даже показалось, что я давно с ним знакома. Я до сих пор не могу поверить, что это не сон…
– Для меня все сегодня удивительно, – сказал он. – Во-первых, я впервые в жизни лечу на самолете, а, во-вторых, мне посчастливилось коротать время с самой красивой женщиной на планете.
У меня снова закружилась голова, чего не наблюдалось в течение многих лет. От неожиданности я чуть не сделала то, что запрещено женщине в данной ситуации – едва не ответила комплиментом на комплимент. К моему великому счастью, самолет слегка дернулся, и это меня спасло.
Еще когда авиалайнер выбирался на взлетно-посадочную полосу и готовился к взлету, мы обменялись несколькими дежурными фразами. Он, оказывается, родился и жил в Кабардинске, а я призналась, что москвичка. Андрей с уважением покачал головой, и я впервые за три месяца ощутила гордость за город, в котором сейчас живу.
– К родственникам летали, Таня? – поинтересовался он после того, как самолет выровнялся в вышине над пушистыми облаками.
– Андрей, может, перейдем на «ты»? – попросила я.
На мгновение задумавшись, он произнес:
– Таня, когда люди договариваются перейти на «ты», то это выглядит неестественно, и после этого они уже никогда не станут ближе. Это все равно, что заключить брачный контракт непосредственно перед первой брачной ночью. Вот увидите, все произойдет само собой, и мы просто не заметим, как станем говорить друг другу «ты». Но это будет, как вам сказать… Это будет по-настоящему.
Он мягко посмотрел на меня, и я поняла, что потеряла голову. Одной фразой он разбил все мои прежние представления о настоящем мужчине. Теперь я точно знаю, как он выглядит. Это Андрей.
Все произошло так, как он и говорил. Через полчаса мы незаметно перешли на «ты» и смеялись то над старичком, который по неловкости вместо вентилятора несколько раз подряд вызывал стюардессу, то над предусмотрительностью одной леди, которая припасла сразу несколько пакетов для «несчастных» случаев. Андрей был настолько интересен, что я молила только об одном – чтобы время полета тянулось бесконечно. Как я, прожив более четверти века, не могла встретить его раньше? Пять лет назад, год назад, месяц? Если бы он был рядом, моя жизнь была бы совершенно другой. Лучше.
– Андрей, а где ты работаешь? – Мне на самом деле было очень интересно, в какой области может трудиться мой мужчина. Он не похож на барыгу, преследующего лишь одну цель – получить наибольшую прибыль. Но похож на спортсмена. Слишком много шрамов на лице. Однако он слишком умен и рассудителен для спортсмена.
Андрей посмотрел в окно, вздохнул полной грудью и рассмеялся:
– Правильнее сказать, работал! Меня попросили уйти…
Мои глаза помимо моей воли приняли удивленный вид. Кто посмел обидеть моего мужчину?! Я почувствовала приступ ненависти к этим «попрошайкам». Бескова, ты сходишь с ума…
– Еще три месяца назад я возглавлял группу по раскрытию тяжких преступлений в одном из районных отделений милиции Кабардинска…
Мне почему-то показалось, что ему совсем не хочется говорить на эту тему. Я не настаивала, хотя отдала бы многое для того, чтобы узнать любые подробности из его жизни.
– Таня, это очень длинная история.
Наши лица были в считанных сантиметрах друг от друга. Его мягкое дыхание касалось моей щеки… Я опять почувствовала приближающееся сумасшествие. От него исходили какие-то гипнотические волны, противостоять которым не было возможности.
– Пусть… – едва слышно прошептала я. – Пусть это будет самая бесконечная история, рассказанная журналистке. Я запишу ее.
