Не успел он дойти до двери, как раздался легкий, едва уловимый ухом стук. Дима, помня о «человеке», который должен прибыть «кое с чем», резко распахнул дверь. То, как менялось выражение его лица, заставило меня бросить взгляд на остальных. В их глазах светилось такое изумление, что я не решался отойти от сейфа.
– Ребята! – услышал я голос, от которого мгновенно потеплели ладони. – Это что за шутки?
Настя! Это была она. Моя Настюша, веселая, ничего не понимающая и от того счастливая и задорная…
Я взял ее за руку, затащил в кабинет и закрыл дверь на замок.
– Горский… – застонала она. – Задушишь!..
Она сидела в приемном покое, в своем кабинете, когда на пороге появился незнакомый мужчина. Он был одет в длинный кожаный плащ, норковую шапку, и на его лице светилась добродушная улыбка.
– Можно вас на минутку, Анастасия Александровна? – попросил он. – Я от Андрея.
Она хотела пригласить мужчину в кабинет, где им никто бы не помешал, но незнакомец извиняющимся тоном попросил выйти на улицу. Фраза «от Андрея» мгновенно стерла все подозрения, и Настя, накинув шубку, зашла в кабинет дежурного врача:
– Я на пять минут отлучусь?
Тот был не против. О крушениях поездов и падениях самолетов никто не предупреждал, и за утро в больницу привезли лишь одну бабушку, сломавшую ногу на лестнице. Ее уже отправили в стационар, и персонал приемного покоя откровенно тосковал по работе.
Когда Настя вышла на улицу, у крыльца стоял огромный черный джип.
Да, я знаю этот джип. Один раз я в нем уже прокатился. И ездит он, как трамвай, по маршруту «Город – Особняк».
Настю пригласили внутрь и пояснили, что Андрей попросил сделать ей приятное – показать крокодилью ферму. Как она ни сопротивлялась, ее все-таки заставили поехать. Не было ни насилия, ни угроз. «Мягко убедили» – так сказать вернее. В качестве успокоительного средства ей предоставили информацию о том, что дежурная медсестра уже в дороге. Настю заменили по распоряжению главврача больницы.
– Вот у кого нужно учиться работать. У Юнга. – по-отечески подсказал Ивану Верховцев. – А не у Горского.
Настю привезли в странный особняк восточного типа.
– Знаешь, Андрей, – восхищенно воскликнула Настя, – там даже кончики крыши вверх вздернуты, как на пагоде!
«Знаю», – мотнул я головой.
– А у входа звери какие-то сказочные из металла!
«Видел».
Девушку встретил маленький сухонький старичок. Он пригласил ее в зал, угостил кофе, провел по всем комнатам, рассказывая об истории рождения каждого шедевра. После они переместились в еще большую комнату, где стояло множество статуэток Будды, дымились маленькие свечи, в воздухе висел запах сандала.
– Здесь я разговариваю со своими предками, – объяснил старичок Насте. – Они учат меня жить с пользой для близких, различать зло в людях, приносящих подарки, и вдыхают в мой стареющий организм новую энергию. Это запретная территория для любого. Появление вас здесь было бы просто невозможно, но для девушки господина Горского я сделал исключение. Каждый должен помнить о предстоящем уходе в мир теней. К этому нужно быть готовым. Для уходящего это лишь мгновение, ничтожно малый отрезок времени, разделяющий мир иллюзий и вечность. Мы живем в мире иллюзий.
После экскурсии по дому старичок провел Настю по длинному подземному коридору, украшенному восточными этюдами, и вскоре они снова поднялись наверх.
– Последний раз я была в бассейне «Нептун» полгода назад, – глаза Насти светились восхищением. – Но крокодилья ферма этого дедушки больше!
Около трех десятков аллигаторов возились среди водорослей, изредка выползая на искусственный, поросший камышом и заваленный корягами берег. На глазах девушки старичок приказал слугам покормить пресмыкающихся…
– Конечно, видеть такое зрелище неприятно, но это – природа, – сказала Настя. – Я впервые в жизни увидела, как крокодил убивает свою жертву. Около берега оставили, привязав к выкорчеванному пню, барана. Господи, Андрей, это ужас! Я слышала хруст костей, крик животного… Крокодилы рвали барашка, они вращались, чтобы оторвать от него, живого, кусок! Я врач, и только поэтому, наверное, мне не стало плохо… Зачем ты попросил показать мне это? Сказать честно, то большого удовольствия я не испытала. Если бы все ограничилось осмотром дома, я бы сохранила впечатления надолго. Сейчас же я тоже надолго сохраню впечатления, но иные. В моих ушах до сих пор стоит крик барана! Господи, я даже не представляла, что это животное может так кричать…
«Крокодилья ферма»… На это способен только Юнг. Экскурсия на крокодилью ферму. Бедная Настюша, ты даже не представляешь, что это не тебе ее показывали, а мне!
– Вот ссс… гады!.. – вырвалось у Вьюна.
Я остановил его взглядом и обратился к девушке извиняющимся тоном:
– Настя, я не знал, что он будет показывать тебе зеленых крокодилов! Я думал, он ограничится Чебурашками. Прости. Я не хотел причинить тебе боль…
Девушка всепрощающе улыбнулась, но улыбка была грустной:
– А еще он сказал, что крокодилы плачут, когда поедают людей… Впрочем, я читала, что это выдумка.
– Я увезу Настю домой! – решительно прервал разговор Ваня и соскочил с подоконника.
– Спасибо, Иван. Настя, я просил старичка передать мне кое-что. Ты привезла?..
– Ах, да! – спохватилась она и сунула руку в карман шубки. – Какая-то кассета.
Когда под окном заурчал двигатель «Лексуса», я сунул кассету в приемник магнитофона и откинулся на стуле. Едва прикоснувшись к его спинке, я почувствовал, что у меня мокрая спина. Холодный пот струйками стекал между лопаток. Пришлось стянуть свитер и расстегнуть рубашку.
Разве способен на такое русский ум?! Бандит из России может убить, покалечить, похитить близкого человека, но при всех вариантах можно предположить и просчитать его дальнейшие поступки. Русский бандит все делает с размахом, прямолинейно. Он пугает открыто, по-человечески! И все понимают, что нужно быстрее пугаться: или выполнять его условия, или загонять ему пулю в лоб. Но чтобы вот так… Ввести меня в состояние, близкое к шоку, при этом даже не испугав девушку… До такого русский не додумался.
– Теперь ты понимаешь, где оборвался жизненный путь отдельных представителей криминального мира города Кабардинска? – спросил я Верховцева, нажимая кнопку «PLAY».
– Я сейчас вспоминаю, кто из бизнесменов города в последнее время пропал без вести, – ответил он, прислушиваясь к тихому шипению из динамика. – У нас второй показатель в России по «безвестникам».
Вьюн со свойственным ему любопытством тут же поинтересовался, кто на первом месте.
– Чечня, – ответил Дима и махнул рукой – прозвучали первые слова магнитофонной записи.
Говорил, понятно, не Юнг. Он не идиот, чтобы отдавать мне в руки вещественное доказательство. Мямлил какой-то славянин, делая паузы в совершенно несвойственных для речи местах. Сомнений, что он читал текст с листа, не было. Имен, других данных, определяющих принадлежность пленки, не имелось. Использование записи для проведения официальных оперативно-розыскных мероприятий и приобщения ее к материалам уголовного дела было бессмысленным занятием. Содержание монолога предназначалось исключительно для меня, и понимал его лишь один я. В течение тридцати четырех секунд, а именно такую цифру высветил дисплей «SONY», мне было разъяснено, что необдуманные действия приводят к печальным последствиям. Из-за моей глупости известные мне люди понесли ущерб на сумму около восьмисот тысяч долларов. Я нарушил пакт о ненападении, чем вызвал военные действия между договаривающейся стороной и третьими лицами. Это может полностью дестабилизировать ситуацию в городе и подорвать авторитет как представителей «деловых кругов», так и представителей власти. Речь шла о руководителях Управления внутренних дел области и операх, трудящихся «на земле». В качестве примера приводился случай с одним старшим оперуполномоченным уголовного розыска, которого предупреждали, потом наказали. Чтобы не портить жизнь молодому милиционеру, его простили, но он снова полез не в свои дела. И что в результате? Беда не приходит одна. Его то машина сбивала по его же неосмотрительности, то уголовное дело в отношении него едва не завелось. А что будет дальше? При таком-то отношении к жизни…
