Яков Шебанин был из тех людей, кто поднялся и стабилизировал свое финансовое положение в годы «приватизации». Пока правительство натягивало на ваучеры все население страны, Яша быстро разобрался в ситуации и стал натягивать на эту же тему не до конца разобравшуюся в смысле этой «приватизации» мэрию Тернова. Люди Шебанина стояли у любого места, где поневоле скапливался народ, – остановки, магазины, сберкассы – и скупали у обезумевшей публики бумажки с трудночитаемым, смахивающим на матерок словом – «ваучер». Денег Яша не жалел. Когда «ваучеризация» достигла своего апогея и бестолковые, социально дезориентированные граждане уж начали подавать в газеты объявления – «Поменяю однокомнатную + ваучер на двухкомнатную» – и при этом находили партнера для сделки, Яша понял, что момент истины настал. Завтра будет поздно, потому что долго безумие длиться не может. Скоро народ поймет, что «ваучеризация» – это не бесплатная раздача доплаты для улучшения жилищных условий российских граждан, а «лохотрон», при котором каждого российского гражданина правительство «разлохматило» на двадцать пять рублей наличными.
И час пробил. За неделю перед всеобщим разоблачением аферы вселенского масштаба Яша скупил в городе Тернове восемнадцать объектов недвижимости, куда вошли несколько магазинов, кинотеатров и недостроенных высотных домов, и увеличил свой капитал в пятьдесят с лишним раз.
Но были у Яши и проблемы. В большей степени – с законом. Перепив малую толику, он становился малоуправляем. Не привыкший, чтобы кто-то поступал против его воли, Яша Шебанин терял от гнева голову и превращался в Локомотива. Так оно и выходило. Когда Яша спокойно занимался вопросами улучшения благосостояния собственного и братвы, его звали по имени. Едва доносились слухи, что Шебанин был замечен в ресторане и его там недостаточно быстро обслужили, Яшу мгновенно переименовывали в Локомотива. Так он и жил с двумя именами, как с двойным гражданством. Некоторые из его проделок не оставались без пристального внимания оперативных органов УВД.
Первый раз Яша «сходил» в девяносто пятом за то, что в его «Синема-зал» зашли двое из бригады изгнанного впоследствии чеченца Малика и попросили администратора заплатить за «крышу». Эта фабула звучит глупо до тех пор, пока не объяснить суть произошедших событий. Яша – владелец «Синема-зала». Он же, понятно – его «крыша». Яша – «уважаемый» в городе человек.
То ли чеченцы не поняли, что такое «локомотив», то ли они вконец совесть потеряли, что впоследствии и было доказано Великим побоищем на реке Терновке... Одним словом, чеченцы вошли в кинотеатр, избили администратора и постригли ее наголо. Последнее было самой большой, неисправимой ошибкой. Без подобных цирюльных манипуляций все закончилось бы «стрелой» и мирным разводом. А так получилось, что какие-то грязные, беспредельные «чехи» вошли в дом Локомотива и побрили женщину, у которой тот периодически отправлял мужские естественные надобности.
В этот же день бригады Димы Мамаева и Локомотива, заручившись поддержкой еще ряда славянских братств, устроили в городе то, что обычно происходит, когда военачальник отдает город своему войску на три дня после его захвата. Единственным отличием явилось то, что объектом внимания славянского войска был не город, а та его часть, которая была «спальным» районом чеченских беспредельщиков. Два дня РУБОП и милиция общественной безопасности находились в состоянии крайней растерянности. Пока в штабе объединенной милицейской группировки разрабатывался план тушения внезапно вспыхнувшего пожара, с коммунального моста через Терновку падали, падали, падали и падали привезенные на него представители этнических преступных группировок. На берегу стоял взятый в аренду поп из храма и махал кадилом. Тех, кто не хотел проходить обряд крещения... Собственно, никто не хотел, поэтому-то желания ни у кого и не спрашивали. Под горячую руку Локомотива, плохо разбирающегося в этнических нюансах, попадали и узбеки, взятые с рынка от ящиков с абрикосами, и таджики, промышляющие на вокзалах попрошайничеством. Локомотив сказал – «черных», мы черных и брали, – объяснялись потом в кабинетах УБОПа участники обряда, помогавшие батюшке, – нам их сортировать некогда».
На следующий день город стал напоминать православный монаший скит. Даже индийцы, студенты Терновского университета, разобравшиеся в предмете спора, не выходили из общежития. Все бы обошлось, ибо на одних словах следствие, как и локомотив, не едет. Да вот беда – не успел Яша избавиться от охотничьего ножика, которым показывал с моста место падения иноверцев. Этим ножиком можно было валить кедры на Ангаре, но будь он хоть палашом самого имама Шамиля, больше двух лет из него не выдавишь.
Через два года Яша вернулся, а еще через год случилась форменная глупость. Когда в ресторане он уже успел выпить полторы бутылки «Арарата», какой-то северянин, не понимая, что делает, пригласил Маришу на танец. Охранники, не успевшие перехватить лесовика на подходе, побелели лицами, и было из-за чего. Вооружившись ножкой от стола, выломанной в тот момент, когда танцор даже еще не успел закончить приглашение, Шебанин медленно встал...
Тот, кто хоть раз в жизни видел автомобильные гонки и хоть раз выбивал на улице ковер, а также в состоянии совместить два этих процесса воедино, может легко представить, что происходило в ресторане в тот вечер. Поскольку двери заведения задолго до эксцесса были закрыты на замки, а открывать их потом уже было как-то некогда, то нет необходимости объяснять, что лесовик догадался – его жизнь зависит от скорости его перемещения в замкнутом пространстве.
Когда потом командированного северянина увезли в травматологию и шили раны, Яшу увезли в райотдел и шили дело. «Злостное хулиганство» – это, конечно, не самая авторитетная статья для «уважаемого» человека. Но «вором» Яша никогда не был и на сходки их не ходил, поэтому-то ни перед кем и не отчитывался. Хотя, если и был бы, вряд ли сейчас потребовал кто-то у него отчета за путаницу в «мастях». То, что раньше «законникам» было делать «западло», сейчас практикуется повсеместно. Наркотики, ходьба на «дело» с оружием и необоснованные «мокрухи» среди нынешних воров – привычное дело. В «бакланской» ли статье Яшин вопрос?..
И сейчас, когда колонна из двух автомобилей – мчащегося на один из известных Локомотиву адресов «Мерседеса» и следующего чуть позади джипа «Патруль» – приближалась к Дому ученых, братва в машинах сидела и предсказывала возможные последствия этой поездки. В первой машине – молча, про себя, в джипе – вполголоса. Тема для обсуждения была. Во-первых, Яша пьян, во-вторых, он обижен неизвестным лицом. Неизвестное лицо продало Яше милую черепашку, которая его едва не сожрала.
Нет, не в сам Дом ученых мчались эти две машины. Не к академикам, решающим сложные вопросы, склонившись над микроскопом во втором часу ночи. Локомотив направлялся к дому, расположенному неподалеку. Там проживал человек, адрес которого полчаса назад Шебанин выяснил у одного из сотрудников среднего звена Терновской таможни. Просто взял и позвонил. В час ночи. Позвонил и спросил:
– Слышь, Волоха, а кто там у вас на примете из контрабандистов работает чисто по животным?
Майор таможенной службы по имени Волоха сказал, что интересующий Шебанина объект проживает в доме пятьдесят три по улице Чигорина, в пятнадцатой квартире. Виктор Петрович Желюбчик, человек, без ведома которого и без контроля которого в Тернов не попадает ни одна зверушка.
