– Да как он уйдет с восьмого этажа?! Резиновый он, что ли?
– Бестолочь! – рассердился Макаров. – В этих типах домов лоджии спарены! Он просто перелезет в соседнюю квартиру и выйдет из другого подъезда! Хорошо, если в квартире никого не будет. Ему теперь на все наплевать!
Вербин мгновенно поднялся.
– Короче, открывай дверь, – нарушая субординацию, он стал подавать команды Макарову, – а я эту суку валить буду!
Александр и глазом не успел моргнуть, как увидел своего зама с пистолетом в руке. Взявшись за дверную ручку, Макаров не удержался от яда:
– А когда ты успел рассмотреть, что это – сука?
– Давай, давай! Сейчас я с этой скотиной за свой испуг рассчитаюсь!..
Саша рывком распахнул дверь…
Выстрел…
Второй…
Пятый…
Макаров, с ужасом глядя на не желающее умирать животное, поднял свой «ПМ»…
Теперь выстрелы хлопали дуплетом.
После того как на дымящихся пистолетах сыщиков отскочили назад затворы, обозначив вылетевшие гильзы последних патронов, чудовище, продолжая рычать, вытянулось и застыло. С трудом вдыхая задымленный кислым запахом пороха воздух на лестничной площадке, оперативники ринулись в уже никем не защищаемую квартиру.
Макаров, загнав в ствол патрон нового магазина, пинком распахнул дверь большой комнаты. За его спиной слышался звон разбитого стекла. Это Вербин ворвался в просторную гостиную.
Стараясь не мешать друг другу и одновременно быть друг у друга на глазах, опера обошли все жилые и нежилые помещения пятикомнатной квартиры врача. Уже проверяя шкафы и заглядывая под диваны и кровать, они понимали, что опоздали. Обе лоджии и балкон, все форточки на окнах были заперты изнутри. Витольд Пацифеев, может быть, и кудесник психиатрии, но он не Дэвид Копперфильд, чтобы исчезать через стены. О том, что они опоздали, а не пришли рано, говорили разбросанные по всей квартире вещи, бумаги и еще не остывший корпус монитора компьютера. Пацифеев настолько ясно понимал нависшую над ним опасность, что забыл даже свои золотые часы «Полет» на комоде под зеленый мрамор. Судя по всему, он наспех собрал самое необходимое и исчез.
– Кажется, наиболее интересное будет в компьютере, – сказал Саша, авторучкой переворачивая вещи, выброшенные из шкафа.
– Было, – после паузы проговорил Вербин, глядя куда-то под стол. – Было. Насколько я, конечно, понимаю в компьютерах…
Макаров рывком встал и подошел к столу.
Под столом лежал разломанный процессор. Саша слабо разбирался в оргтехнике, но даже ему было понятно, что среди груды изувеченных плат и разорванных ударами ноги проводов не хватало главного – «жесткого» диска. Вместе с ним исчезла вся информация компьютерного обеспечения Пацифеева.
– Он не взял в спешке часы и пачку долларов в прикроватной тумбочке, – задумчиво пробормотал Сергей. – Но скорее бы подох, чем оставил нам информацию на компьютере. Может, наши «ботаники» что-нибудь восстановят? Витька-очкарик, тот, говорят, от нечего делать в базу данных нью-йоркского полицейского участка залез…
– Все, что твой Витька-очкарик сможет здесь восстановить, так это – тетрис! – Саша не выдержал и с досадой толкнул ногой процессор. Тот, глухо хрустнув пластмассой, отъехал в сторону.
Пацифеев исчез. Растворился в воздухе, испарился!..
Уже неважно, как он это сделал. Главное, теперь Пацифеев знает, что его ищут. Он знает, что ему грозит, а потому будет осторожен, как рысь. И теперь все нужно начинать сначала.
С одной только разницей.
Теперь Макаров знал, кого надо искать.
Глава 9
– Слушай, давай выйдем из этой псарни! – предложил Вербин. – Форточки открыли, окна распахнули, а вонь, как в зоопарке. Как он жил с этим мутантом?
Они сидели в креслах и курили. Макаров с удовлетворением отмечал внутри себя какой-то подъем. Бывает наоборот. Уже не раз они сидели с Вербиным, так куда-то и не успев. И Макаров чувствовал тогда, что внутри него образуется вакуум. Вроде бы минуту назад душу захлестывал азарт, чувство близкой победы, но… проходила эта минута, и он ощущал, как его покидает все, что недавно переполняло. Пустота, одна пустота…
Это не потеря уверенности в себе и не разочарование в собственных силах. Он начинал снова, опять ошибался, сбивался с пути, но все равно добивался своего. В это время он становился одержимым. Он не замечал себя, окружающих, забывал про сон, пищу. Его переставал интересовать окружающий мир. Ему нужен был лишь один человек в нем. И Саша не успокаивался, пока не находил его.
Но сейчас все было не так.
Он сидел в кресле и улыбался уголками губ. Он поймал нить. Из какого клубка она тянется, было уже не столь важно. Достаточно того, что появилось первое звено в цепи совершенно непонятного плетения.
– Хочешь выйти? Ну, выйди. Посиди около собачки, пока собратья не приедут.
– Да я не про собачку говорю! – сразу взвился, как воздушный змей, Вербин. – Я балкон имею в виду.
Макаров запаха не замечал. Ему было не до него.
– Смотри, брат Вербин, какая картина вырисовывается. Три убийства. Все ясно как божий день – дело рук одного человека. Точнее – недочеловека, но нас лирика не задевает. Мы не эксперты душ человеческих. Пусть над этим психиатры головы ломают. А нам сейчас понятно одно – почерк тот же во всех трех случаях.
– Все просто. В городе появился маньяк, которого мы должны поймать. Доктор Пацифеев каким-то образом связан с этими убийствами. Но он сбежал. Поэтому нам нужно поймать и его. – Вербин встал, подошел к мебельной стенке и стал перебирать бумаги. – Сведем их друг с другом…
– И они пошлют тебя к такой-то матери. И что за выражение такое – «поймать»? А, Серега? Ловят блох. Сколько раз тебе говорить об этом? И потом, я еще не сказал главного. Во всем нужно искать связь. Преступление без мотива – это кража у самого себя. И когда ты разговариваешь с «клиентом», ты должен знать мотив его поведения.
– Ага, – неопределенно пробормотал Вербин, заинтересованный какими-то фотографиями.
– А теперь скажи, Вербин, случайно или нет, что именно Пацифеев находит в Москве Киреева и забирает его к себе в клинику, в Слянск? Не слишком ли много совпадений для одной истории?
Вербин стоял как вкопанный, держа у своего лица фотографию, и молчал.
– Вербин!
Тот повернулся.
– Я спрашиваю – не слишком ли много совпадений?
– Много…
Сергей стоял напротив Макарова и не решался к нему подойти.
– Что ты замер, как лань перед водопоем? Дослушать хочешь или нет?
– Хочу.
– Так вот, Сергей. В документах значится, что в восемьдесят втором году Пацифеев Киреева Тимофея забрал, а в восемьдесят третьем тот скончался. Так?
