– Ребята, управляйтесь сегодня без меня. В восемнадцать часов все свободны.
И уехал на «шестерке» отдела, забыв даже попрощаться.
– Задыхается Саша, – констатировал Саморуков. – Сколько можно человеку, как утюгу, в розетку быть включенным?
Стариков кивнул головой.
Свободны так свободны. Саморуков поехал домой к щенку, а Игорь, оставив пистолет в сейфе, отправился в ночной клуб пить пиво. Выпить литра два пива и уснуть – вот было его мечтой последние дни. Спать до тех пор, пока организм не потребует встать и что-то делать…
Человек в сером плаще пролез сквозь дырку в заборе, поставил на свое место доску и, пробравшись сквозь кусты, вперил взгляд на второй этаж. Там ярким глазом светилось одно-единственное окно. Удовлетворенно осклабившись, человек оглянулся и стал пробираться к зданию.
До ржавой металлической двери оставалось не более трех метров. Раздался знакомый звук, и дверь, слегка скособочась, тяжело отвалилась от косяка. Стараясь быстрее исчезнуть из поля зрения, человек метнулся в черный проем…
Тяжелый удар обрушился на его голову…
Человек, словно животное, поняв, что попал в западню, стал метаться в темноте комнаты, рыча и натыкаясь на различные предметы. Он с силой ударялся о небольшой стол, стул, но не чувствовал боли. Страх застилал глаза. Он бросался на стены, словно от силы удара о вековой камень зависело его освобождение. Когда же до него дошло, что путь назад отрезан и не существует более никаких выходов из этой каменной клетки, человек, продолжая издавать звуки, похожие одновременно на рычание и трусливые повизгивания, начал искать спиной угол. Так делает любое животное, попавшее в помещение с углами, – старается сократить до минимума доступ врагу к своему телу.
Когда же он наконец попал в угол, резкая боль от удара в колено заставила его завизжать и переломиться пополам.
– Будь ты проклят, животное!.. – раздалось в кромешной темноте, и человек в сером плаще почувствовал очередной удар в голову.
– Саша! – послышалось человеку сквозь помутившееся сознание. – Только не убей, ради бога! Не бери греха на душу…
Это был уже другой голос, и человек его не узнавал.
Луч мощного электрического фонаря ударил корчившемуся на грязном полу человеку в лицо. От темноты и игры теней оно имело ужасающий вид – сморщенное, оскаленное, перекошенный рот с пеной в уголках губ и прозрачные под желтым лучом электрического света глаза. Они бегали по сторонам, пытаясь отыскать на черной стене невидимого врага…
– Помнишь девочку в Арманском поселке?.. – раздался шепот над его головой. – Помнишь? А меня ты, зверь, помнишь? Помнишь мальчика во дворе? Если бы я знал тогда, что меня ждет… Семнадцать лет. Семнадцать лет безумия… Издохни!..
Лежащий на полу услышал над головой металлический глухой щелчок.
– Стой! – раздался возглас из другого угла, и было слышно, как между невидимками завязалась борьба. – Саша, не стреляй! Ты пойми!.. Если убьешь эту тварь, потом совсем голову потеряешь! Пусть он живет! Ему недолго осталось!..
Выстрела не последовало, и лежащий понял, что он не прозвучит вовсе. Он подобрал ноги под себя и руками прикрыл лицо.
Крякнул выключатель, и комната озарилась нестерпимо ярким светом. Лампочка была мощностью не менее трехсот «свечей», и для помещения площадью в девять квадратных метров это было слишком.
Когда глаза человека на полу привыкли к свету, он слезящимися от боли и облучения желтыми белками стал водить по комнате. Сначала его взгляд натолкнулся на мужчину с пистолетом в руке. У него под мышкой висела тяжелая кобура с другим пистолетом.
Затем взгляд человека в сером плаще упал на знакомую молодую девушку. Она сидела за столом и, закрыв лицо руками, рыдала.
И вот…
Человек встретился глазами с мужчиной, стоящим над ним, и ему стало страшно…
Он вспомнил эти глаза. Он видел их давным-давно. Так давно, что не мог вспомнить – когда именно. Он просто помнил, что ему сейчас, как и тогда, стало страшно. Он затрясся, разевая рот, и из его горла вырвался гортанный звук…
Саша и Сергей сидели на берегу городского пруда. Вербин бросил в воду камешек и спросил:
– Когда ты стал ее подозревать, Саша?
Макаров щелкнул зажигалкой, понаблюдал за тем, как ветер играет дымным клубком, и усмехнулся:
– Случай, Серега… Как много в нашей жизни значит случай. Когда вы проверили всю психушку, а я сидел и ждал тебя в машине, тогда-то подозрение и возникло. А причина самая банальная – моя уверенность в том, что Киреев был в лечебнице. Когда мы мчались к ЦПЛ, я просил тебя позвонить своей подруге, чтобы она спряталась и заперла дверь. Через сколько времени мы подъехали? Минут через пять. Этого вполне достаточно, чтобы выпустить упыря из здания. Вот когда мне пришла в голову эта мысль, тогда пришло и все остальное. А если честно, то все нахлынуло одновременно. Сначала я вспомнил цепь на ее шее в день нашего знакомства. Помнишь, когда Стариков устроил штурм психушки и она подметала осколки стекла? На ее шее болталась цепь со знаком зодиака – Раком. А ты ее спросил об этом, и она ответила, что она – не Рак. Ты, конечно, это пропустил мимо ушей, потому что был занят совсем другим, а я запомнил. И потом, как только ты о ней заговаривал, я сразу вспоминал цепь и никак не мог соотнести ее с тем, чем мы занимаемся. А вот сейчас соотнес быстро. Вспомни, что пропало с тела Верникова, когда Киреева спугнул Матвеич? Ну, что жена Верникова пояснила?
– Черт!.. – вырвалось у Вербина, и он даже привстал. – Пропала золотая цепь с кулоном в виде рака!
– Вот именно. Это стало еще одним подтверждением причастности твоей зазнобы из ЦПЛ ко всему происходящему. И – главное. Все убийства, за исключением попытки убийства мальчика, совершены в те дни, когда дежурила она. Саша, она кормила и давала место для сна Кирееву, чтобы тот таскал ей золото. Как ты думаешь, она предполагала, что Киреев это золото не в магазине покупает, а завладевает им другим способом? Когда она не дежурила, она просто оставляла тыльную дверь открытой и клала там пищу. Вот именно там Киреев жил и питался. А почему его до сих пор никто не мог обнаружить? Да потому, что, со слов охранников и всего медперсонала, эта дверь не открывалась лет пятьдесят, с тех пор как бывшее здание ВЧК города Слянска превратилось после перепланировки и ремонта в здание ЦПЛ.
Вербин бросил в воду очередной голыш.
– Только странно, как такое милое создание с ангельской внешностью могло подпустить к себе такое чудовище? И как она могла, зная ситуацию в городе, продолжать укрывать его?
Макаров усмехнулся.
– Ну, она же сказала – как! Четыре месяца назад она первый раз накормила его, пожалев, когда Киреев приполз в свой «старый дом» – психушку. Тот принес ей в благодарность золотое колечко. Кстати, ориентировки по пропавшей женщине так ничего и не дали?
