И он злобно посмотрел на Варрена, дабы показать тому, что
никто из Прокторов не намерен ждать указаний какого-то там Варрена. Скоро в
коридоре не осталось никого, кроме полицейского.
— Ловко сработано, лейтенант, снимаю шляпу! Рурке лишь
презрительно засопел.
— Подумаешь, какое дело! Ты бы, как я, шестнадцать лет
потоптал асфальт, тоже узнал бы кучу всяких трюков!
У дверей дирекции на посту стоял еще полицейский. Он
поприветствовал Рурке и с удивлением посмотрел на меня.
Без Сильвии ее письменный стол показался мне убогим. Другая
секретарша, та, у которой были блестящие черные волосы, полулежала в кресле,
возможно, в обмороке. Какой-то лысый господин хлопотал около нее.
— Лейтенант Рурке, уголовная полиция!
— А, наконец-то! — не оборачиваясь, сказал
лысый. — Я доктор Карел. Эта девушка без сознания.
— Сюда, лейтенант!
На пороге директорского кабинета появился Джил Рэндалл, он
сделал знак своему шефу. Затем увидел меня, но не проявил особого удивления.
Рурке направился в кабинет Хартли, я последовал за ним. Мирон С. Хартли лежал
спиной вверх на пушистом ковре, руки был вытянуты вперед, словно он хотел
схватить что-то. Примерно в метре от протянутых рук на столе стоял телефонный
аппарат.
На мой взгляд, он намеревался подтянуть к себе телефон,
схватиться за шнур. Много бы я дал, чтобы узнать, какой номер собирался набрать
умирающий. На нем был все тот же костюм из белого полотна, что и накануне.
Только на спине словно расцвел красный цветок, в том месте, где торчал большой
кухонный нож. Кровь не текла уже, но мерзкое большое красное пятно между
лопатками напоминало мишень, в центре — ручка ножа. Лица покойного не было
видно, поэтому я подошел поближе и тотчас пожалел об этом. Широко открытые
глаза выражали неописуемый ужас, гримаса агонии скривила рот; лицо покойного
напоминало театральную трагедийную маску.
Рурке внимательно осмотрел кабинет, от его взгляда ничто не
ускользнуло.
— Когда это произошло? — спросил он.
— Утром, судя по всему, — ответил Рэндалл. —
Между полвосьмого и одиннадцатью.
— Почему ты так решил?
— Уборщица ушла из конторы чуть позже семи часов, а до
половины восьмого в коридоре работал электрик. А в одиннадцать пришла мисс
Шульц и обнаружила труп.
— Шульц? Кто это? — спросил Рурке, сдвинув брови —
Секретарша, та, что в кресле, — ответил Рэндалл. — Она здесь работает
и обычно приходит к одиннадцати.
— Хотел бы я так работать, как она! — пробурчал
Рурке. «Только ты не так красив, как мисс Шульц!» — подумал я про себя. Но
предпочел не произносить это вслух.
— Хорошо, Джил, — решил Рурке, усаживаясь в
кожаное кресло за столом, и достал свою противную черную сигарету. —
Выкладывай дальше.
— Я отправился за мисс Лефай, — начал
Рэндалл, — но не застал ее. Смылась. Объявил всеобщий розыск в этой связи.
Мирону Сирил Хартли был сорок один год. Он руководил этим агентством со дня его
основания, то есть два года. Не женат, имел, судя по всему, кучу денег.
Активист республиканской партии. В конце пляжа у него собственный дом, владел
совсем новой автомашиной. Секретарши у него долго не держались, не знаю почему.
Шульц здесь работает полгода, Лефай почти пять месяцев.
— Хорошо. А чем торгуют в этой лавочке? Круизы в
Гонолулу и всякое такое прочее?
— Да, вроде этого. Коллективные экскурсии. Но, на мой
взгляд, главным бизнесом была организация всякого рода конгрессов. Я тут
просмотрел кое-какие досье. Хартли обладал монополией на организацию
всевозможных конгрессов в городе. Насколько я могу судить, если кто намеревался
провести конференцию, устроить банкет, организовать съезд, то следовало
обратиться к Хартли, он все устраивал.
— Хм! Для нас это не представляет никакого интереса! Но
вот девицы другое дело! Совсем другое дело! Наличествует набитый деньгами
холостяк, который в состоянии содержать сногсшибательных секретарш. И вот
однажды его находят с кухонным ножом промеж лопаток, а одна из секретарш вдруг
исчезает. Не надо обладать семью пядями во лбу, чтобы понять, что к чему. Не
так ли?
Он выпустил из ноздрей струю смердящего дыма и посмотрел на
меня.
— Что ты молчишь, Престон? Признайся, иного вывода
сделать невозможно?
— Раз ты так себе это представляешь, лейтенант, значит,
так оно и есть! Только ты, видимо, упустил из вида одну мелочь, которая может
оказаться весьма важной.
Рурке с сожалением посмотрел на меня.
— Послушай хорошенько, Рэндалл! Не часто представляется
случай внимать такому доке, как Престон. Так что за мелочь?
Рурке меня поддразнивал. На самом же деле он знал, что я
намерен сказать, и Рэндалл знал тоже.
— Все дело в том, что твоя версия могла бы выглядеть
более убедительно, если бы кто-то не забыл такой же кухонный нож в спине
несчастного Хадсона.
— Да, это несколько усложняет дело, — согласился
Рурке. — И, по-моему; У тебя на этот счет есть свои соображения, а,
Престон? Ты, конечно, страстно желаешь ими с нами поделиться, не правда ли?
Кстати, о какой миссис Уайтон шла речь?
— Отвечая на твой первый вопрос, могу сказать: да, есть
кое-какие соображения. Несколько позднее мы с тобой это обсудим.
Рэндалл с невозмутимым видом шагнул к двери и загородил
выход.
— Помогите глупым полицейским, попавшим в сложное
положение! — сказал он. — Поделитесь с нами своими бесценными
теориями!
— Это не теории, Джил! Это даже нельзя назвать просто
догадкой. Это зародыш догадки. Скажу, что намерен предпринять. Я переговорю со
своей клиенткой и объясню ей, что она ставит меня в затруднительное положение,
заставляя отказываться от сотрудничества с людьми, которых я знаю и уважаю не
первый год. Затем попрошу разрешения сообщить вам то немногое, что мне
известно: Возможно, большой пользы это не принесет, но постараюсь сделать все,
что в моих силах.
Эту белиберду я изложил на полном серьезе. С видом человека,
который старается защитить свою клиентку от враждебно настроенных чиновников и
который готов пожертвовать старой дружбой во имя своего профессионального
долга. Моя тирада произвела должный эффект.
— Сожалею, Престон, но речь идет не о ставках на
скачках! Мне известно, что вы готовы помочь полиции, если окажетесь в состоянии
это сделать. Так что уладьте этот вопрос со своей клиенткой.
— Брось терять время, Рэндалл! — прорычал
Рурке. — Он тебя заставит проглотить любую чепуху! Зря притворяется, будто
у него рот на замке! Если только, конечно, этот замок не золотой… А теперь
выслушай меня внимательно, Престон! Согласится миссис Уайтон или нет, мне все
равно! Даю тебе сроку шесть часов, и включайся в нашу работу! Я хочу знать все,
что тебе известно. Цени мою доброту, дарю тебе целых полдня, чтобы разобраться!
Если нет, посажу за решетку.
