— Не так скоро! Фотография Хуаниты у вас есть? Не могли
бы мне ее дать на время?
— Да, есть, конечно.
Моралес запустил руку в карман куртки, достал небольшую
фотографию и протянул ее мне. На фото были изображены две черноволосые девушки
в белых платьях, которые с принужденным видом смущенно позировали на фоне
католической церкви. Они стояли слишком далеко от объектива, черты лица
различить было невозможно.
— Великолепно, — сказал я. — Так какая из них
Хуанита? Моралес наклонился и ткнул пальцем в девушку справа.
— Ей тогда исполнилось пятнадцать лет.
— А кто другая?
— Это ужасная Изабелла Мартинец.
Я с интересом посмотрел на ужасную Изабеллу. На первый
взгляд ничего особенного в ней не было. А там, конечно, кто знает?
— А сколько Хуаните теперь?
— Девятнадцать. На прошлой неделе исполнилось.
Роскошная перспектива. Попробуйте разыскать девятнадцатилетнюю девушку, имея на
руках всего-навсего одно фото четырехлетней давности, снятое к тому же
фотографом-любителем с большого расстояния!
— А Изабелла, мистер Моралес? Не знаете ли вы, где она
проживает?
Мексиканец покачал головой и пожал плечами.
— Ее отец мне не говорил, а я не спрашивал. Этому
Мартинецу, мне кажется, наплевать на Изабеллу. Ему лишь бы вино было да курево.
— Понятно. Скажите, пожалуйста, а вы обращались в
полицию?
Моралес широко открыл глаза.
— В полицию? Сеньор, это наше семейное дело, я не
думаю, что полиция в состоянии нам помочь. И Хуаните тоже она не может помочь.
Видите ли, у нас нет документов.
— Если у вас нет документов, то как вы пересекли
границу? В поездах ведь полно инспекторов.
— А я, сеньор, поездом не ехал. Чтобы купить билет,
надо выложить кучу американских долларов. А у меня нет других долларов, сеньор,
кроме тех, которые я вам передал, чтобы вы нашли Хуаниту.
— Как же вы сюда добрались?
— Пешком, — просто сказал он. — Иногда добрые
люди подвозили меня в грузовике. Однажды даже на легковушке. Но большей частью
я шел пешком.
Если меня накроют за содействие подпольной эмиграции,
придется распроститься с лицензией детектива и отсидеть несколько месяцев в
кутузке. Но уж коли этот тип прошагал четыреста километров только ради свидания
со мной, он заслужил право на то, чтобы из-за него лезть вон из кожи. Я
постарался втолковать Моралесу, что, если его станут допрашивать в полиции, он
не должен упоминать мое имя, и в конце концов у меня сложилось впечатление, что
он все понял. Потом я вспомнил о Бобе Клайне. Если мне удастся убедить его
укрыть Моралеса на день-два от глаз людских, то, может быть, все обойдется
благополучно и не придется рисковать лицензией. Оставив Моралеса у себя в
кабинете, я прошел в комнату мисс Дигби и попросил ее соединить меня с Бобом.
Несколько месяцев тому назад мне довелось выручить этого парня из
затруднительного положения: гангстеры вымогали у него деньги. Тогда он заверил
меня, что могу обращаться к нему с любой просьбой и в любое время. Что ж, час
настал. Я рассказал Бобу по телефону в общих чертах про свои трудности, он
обещал подъехать и забрать моего мексиканца. Потом вернулся в кабинет.
— Мой приятель заедет за вами, — объяснил я
Моралесу. — Поживете некоторое время у него.
— Но, сеньор, я не в состоянии платить за это! Ведь это
будет стоить много долларов, а у меня нет ни цента…
— Вы уже оплатили, — сказал ему, показывая на
пакет с деньгами в оберточной бумаге. — Это все входит в счет. Пока я буду
заниматься вашим делом, поживите у приятеля, он вас прокормит. Это обычно так
делается. Таков порядок.
Мои слова убедили его. Люди по ту сторону границы слишком
горды, чтобы принимать милостыню. Но коли им говорят, что таков порядок, это
меняет дело.
— Си. Таков порядок, — сказал мексиканец,
удовлетворенно качая головой.
В ожидании Боба Клайна я попробовал выведать у Моралеса
подробное описание Хуаниты, но он нарисовал столь восхитительный портрет, что
им бы не воспользовался даже рекламный агент Голливуда.
Спустя четверть часа появился Боб и увел от меня клиента.
Глава 2
По дороге к дому Уайтонов я постарался припомнить все, что
знал об этой семье.
Флойд Уайтон-старший появился в Монктон-Сити в 1894 году.
Как утверждают, в кармане у него было ровно два доллара тридцать семь центов.
Это был рослый двадцатитрехлетний парень, преисполненный радужных надежд. В
Монктон-Сити в ту эпоху царила золотая лихорадка, и чтобы суметь постоять за
себя, требовалось быть молодым и сильным. Так случилось, что вечером того же
дня Флойд Уайтон нарвался на банду хулиганов, которая избивала старика по имени
Чарли Бонанза. Флойд разогнал подонков и на последние центы накормил старика
ужином. Чарли хорошо знали в городе. Если верить его словам, он один открыл
половину всех золотых россыпей в Соединенных Штатах. Будучи человеком еще
неискушенным, можно сказать, наивным, Уайтон согласился сопровождать старика в
очередную экспедицию. Они потратили три месяца на поиски богатой рудной жилы, о
которой Чарли Бонанза прожужжал своему молодому спутнику все уши. Затем
вернулись в Монктон-Сити и расстались. Но однажды Уайтону сообщили, что старик
при смерти и хочет его видеть. Умирающий передал Флойду пергаментный свиток. На
нем, по словам старика, была начертана дарственная на участок земли, который
Чарли подарил некто Фуго Курсье, великий вождь местного индейского племени
тепачи. Бонанзе довелось спасти брата индейского вождя от виселицы; в порядке
благодарности вождь преподнес бледнолицему в дар охотничьи угодья площадью
тридцать километров на пятнадцать. Не позабыв про ужин на последние центы,
Чарли Бонанза решил вознаградить великодушие Уайтона и в завещании, должным
образом оформленном, оставлял ему все свое движимое и недвижимое имущество, в
том числе и земельные владения. В ту же ночь старик скончался. Уайтон сунул в
карман пергамент с завещанием и позабыл о нем.
Впоследствии он подружился с молодым адвокатом Эфраимом
Патиссоном. Как-то вечером за ужином Флойд, смеясь, сообщил адвокату, что
является крупным землевладельцем. Патиссон насторожился и попросил взглянуть на
пергамент. Опытном, юристу не потребовалось много времени, чтобы понять
значение завещания старика Бонанзы. Он тут же отправился в Вашингтон. Когда
Патиссон вернулся назад, то объявил, что Уайтон действительно является законным
владельцем довольно значительного участка земли. Только это были уже не просто
охотничьи угодья. На участке Уайтона разместились различные промышленные
предприятия. Флойд навел кое-какие справки и, наверное, уступил бы все права на
свой участок за несколько сотен долларов, если бы это зависело только от него.
Но Патиссон не позволил другу совершить глупость и с присущей ему ловкостью
взял дело в свои руки. Менее чем через пять лет Уайтон стал миллионером,
сохранив за собой большую часть своих владений. В начале века Патиссон в
результате несчастного случая погиб. Но к тому времени Уайтон приобрел уже
достаточный опыт, чтобы самому защищать свои интересы. Богатство его продолжало
увеличиваться. Когда началась первая мировая война, Флойд Уайтон, по общему
мнению, стоил не менее восьми миллионов долларов. Затем он принял участие в
военных поставках, и состояние его возросло до восемнадцати миллионов.
