— Фу, блин! — выдохнула Сибилла. — Напугал, придурок, чуть не до смерти!
— Понятно, почему я его на красном сканере не увидел. — Я опустил автомат. — Кадавр забрел на огонек.
В ангар упала тень — это появился дромадер, на котором сидела Ирина, которая держала в руках свой бластер, а сзади пытался протиснуться Йорген.
— С вами все в порядке? — раздался взволнованный возглас Ирины.
— Все нормально, — крикнул я, — тут уже чисто.
Сердце мое еще бешено стучало в груди, но волнение стало проходить. Ирина спрыгнула с седла и убрала бластер в кобуру.
— Что тут было? — Она подбежала ко мне и взяла за руку.
— Кадавр приблудный, — ответил я, сжав ее ладонь, — жрать хотел. И давай в нас из ружья шмалять. Но с голодухи он промазал.
— Не смешно, — тихим шепотом сказала Ирина.
— Да ничего опасного не случилось, — ответил я, искренне надеясь, что мои слова звучат убедительно.
Ирина бросила полный ужаса взгляд на бесформенное тело в черной луже.
— Он мог в вас попасть, — так же тихо произнесла она.
— Я знал, что он стоит за дверью, — сказал я, вешая автомат на плечо, — не спрашивайте откуда: просто знал.
Вдруг Ирина прикрыла ладонью лицо и резко отскочила к куче тряпья и покрышек. Плечи ее вздрагивали: ее вырвало. Она достала из кармана комбеза пачку гигиенических платков. А я обнял ее сзади за плечи и сильно сжал в ладонях. Она вздрогнула, но не высвободилась.
— Простите, — Ирина тяжело вздохнула, — никак не привыкну ко всяким жутким неожиданностям.
— Я тоже, — тихо ответил я.
— Вы-то здесь уже давно.
— Просто я уже привык, что не могу привыкнуть.
Она слабо улыбнулась. Мне вдруг захотелось, чтобы она поняла, что никакой я не супермен, которому все пофигу, а обыкновенный мужчина, просто на другой планете.
— Кто он? — Ирина кивнула в сторону тела.
— Есть такие на Марсе странные люди, — сказал я. — Мутировали они таким образом: у них стала очень чувствительной кожа, сильно упало кровяное давление, и температура тела опустилась градусов до двадцати. Долгие периоды вялости у них чередуются с короткими взрывами активности. Со стороны напоминают мертвеца. Этот, видать, сильно оголодал. Они вообще довольно редко нападают. Да и противники они не очень опасные.
Ирина продолжала смотреть на мертвое тело, широко распахнув свои и без того большие глаза.
— Что Марс делает с людьми! — тихо произнесла она.
— Примерно то же, что люди с Марсом, — ответил я, — они хотели переделать его, а в результате он переделывает их.
— Мне кажется иногда, что Марс — это такое огромное зеркало, в которое люди могут заглянуть и увидеть, кто они есть на самом деле.
Ирина развернулась и пошла к воротам.
— Запускайте туристов в ангар, — крикнул я ей вслед, — только пусть не разбредаются.
— Хорошо, — услышал я в ответ.
— Ну а мне тут долго загорать с отдыхающими? — не выдержал Йорген.
— Охраняй их, Йорген, — сказал я, — тут, может, еще кто окопался.
Он выругался, но послушался меня и стал пытаться расширить щель в воротах, на что те отвечали надрывным скрежетом.
— Сибилла, пойдем проверим путь к жилым блокам. — Я передернул затвор.
— Пошли, Странный. — Сибилла подмигнула мне, кивнув в сторону Ирины.
Я нахмурился, а она заулыбалась. Мы подошли к двери, и я оттащил мертвое тело, накинув на него кусок брезента, валявшийся на полу.
— Надо будет его прикопать на улице, — сказал я Сибилле.
— Все равно церберы отроют. — Она махнула рукой.
Сперва мы вошли на небольшой склад, такой же пыльный, как и ангар, с кучей поломанных ящиков и парочкой контейнеров с надписью «Земля — Терра-2». В распахнутых дверцах одного из них виднелось несколько полуистлевших матрацев и куча ветоши, видно служившая подушкой. Рядом валялись пустые консервные банки. Кто-то оборудовал себе здесь берлогу — может, даже бедняга-кадавр. Несмотря на то что он заставил меня понервничать, мне было его немного жаль: если бы не ружье, мы бы его покормили… Правильно Сибилла сказала мне как-то, что я бываю излишне сентиментален. На Марсе это недозволительная роскошь.
Со склада несколько дверей вели в подсобки, которые все выходили в цех готовой продукции. Там длинными рядами стояли транспортеры, уставленные металлическими болванками и пресс-формами. Некоторые валялись на полу, среди рваных остатков спецодежды и каких-то пятен не то засохшей крови, не то мазута. В левом углу примостился в вальяжной позе скелет — я всегда его здесь видел, с первого дня посещения этого места. Скелет одной рукой опирался о прогнивший электрощиток, а в другой сжимал заржавевший нож. Все было спокойно. Мы пошарили фонариками по углам и двинулись по коридору, который обнимал корпус огромного сублиматора, к цеху прокатному. Сквозь выбитые окна лился свет марсианского дня, солнце набирало высоту — хорошо, что туристы уже в ангаре. Под ногами хрустели стекла, хотя мы и старались ступать как можно тише. Тихо жужжали мухи, и где-то слышался шорох: наверно, крысы — они вообще не боялись никого и ничего, а их как раз боялись многие. Марсианские крысы — это опасный зверь: в холке могли достигать полуметра, зубы чуть не с палец, легкий броник прокусывают. Хорошо только, что на Марсе мало инфраструктур, где бы они могли размножаться, и поголовье их невелико, да и человеческому мясу они больше предпочитают дичь попроще.
Вот и развилка: направо — литейный цех, налево — прокатный, и прямо — огромная труба, ощетинившаяся гребнями проржавленных транспортеров, уходила к шахтам забоя: завод был полуавтомат. А чуть сзади нас прилепился к стене люк с винтовой лестницей вниз. Там был подземный бытовой сектор, разрушенная котельная и проход на еще один ярус под землю, в реакторное отделение. Когда я был здесь в последний раз, реактор исправно работал.
— Постой тут на стреме, — сказал я Сибилле, кивнув на круглое отверстие в полу. — Засеки десять минут: я мигом.
Она кивнула, а я взялся за перила и начал спускаться, освещая ступеньки нашлемным фонарем. Накрутив пять кругов, лестница уперлась в пористые блоки марсианского туфа, кое-где залитые бетоном. Круглое помещение с двумя черными глазницами небольших тоннелей. Один вел в котельную, второй — к бытовому сектору. Это было написано на потемневших от времени настенных табличках. Справа от лестницы в полу располагалось такое же отверстие, с такой же лестницей, но прикрытое толстым выпуклым люком со значком радиационной опасности. Рядом висела полусгнившая табличка: «Реакторный отсек. Проход строго по индивидуальным магнитным карточкам». И тут же рядом была покосившаяся стойка со считывающим устройством: все-таки горнодобывающий завод — объект стратегический. В забойных шахтах тут до сих пор ржавеют два горнопроходных лазера, по пятьсот мегаватт каждый.
