– И что толку? Вы хотели догнать… своих. А через двое суток они уже будут в Марине. Единственный шанс был уехать на этом поезде.
– Эйжел, мне, право, неловко, – сказал Петрайх. – Видимо, в конверте для того машиниста было что-то про срочность…
– Или совет уехать побыстрее, не забирая пограничников, – мрачно сказал Ашот. – Как думаешь, Эйжел? Наше появление на станции секретом не осталось. Ловить нас паровозникам не с руки, но и ссориться с погранцами – тоже…
– А ты не дурак, – кивнула Эйжел, поразмыслив секунду. – Что, Петрайх? Так и было?
– Мне-то откуда знать? – пожал тот плечами. – Спроси Пагасо, может, он в курсе.
Эйжел прищурилась. Посмотрела в сторону станции. И выругалась.
В воздухе плыл паровозный дымок.
– Быстрей, ребята, – скомандовала она. И побежала к станции.
Спешить было не обязательно. Хоть Пагасо и развел пары, но уехать ему не дали. Наемники даже не стали ничего говорить или угрожать – просто встали рядом с паровозом. Пагасо явно нервничал, но с места не трогался. Да и какой смысл? Заскочить на начинающий двигаться поезд эти ребята могли за пару секунд.
При нашем приближении Пагасо высунулся в окно, что-то проорал, потом нырнул внутрь, дал гудок. Какой в этом был смысл – не знаю. Может быть, он так успокаивал нервы.
– Далеко собрался, машинист? – крикнула Эйжел, останавливаясь у паровоза.
– В депо! – рявкнул Пагасо. Он не был напуган, нет. Скорее – смущен и расстроен.
– А что ж нас не подождал?
– Забирайтесь, не вопрос! – похоже, Пагасо искренне желал такого исхода.
– Одна проблема, паровозник. Твой коллега на той стороне не стал ждать. Уехал. Не знаешь, почему?
Пагасо, хлопнув железной дверью, ловко соскочил на землю. Встал перед Эйжел, упер руки в бока. Нет, он не трусил, он злился – но не на Эйжел.
– Знаю! В сопроводительном письме из депо ему было велено уехать, не забирая пассажиров.
– Пагасо, мы так не договаривались, – холодно сказала Эйжел.
– Я-то тут при чем? – машинист пожал плечами. – Сам узнал только здесь, когда конверт вскрыл. Кто-то на твоих друзей в обиде.
– Пагасо, мы с железнодорожниками не ссоримся, – сказал я. – И никогда вас не обижали, и помогали, если надо…
Пагасо зло топнул ногой.
– Знаю, Ударник! Только что с того? Начальство велело! Вы там со своими переругались, верно? А наши встревать не хотят! До Разлома я вас довез, больше ничем помочь не могу. Извиняй!
– Я тебя сейчас извиню, гнида! – звенящим голосом сказала Эйжел. – Никто не смеет обманывать клан! Я – голос клана в этой земле, я – сердце клана в этом дне, я – говорю слова клана…
Наемники взялись за оружие. На лице Пагасо вдруг бисером проступил пот.
– Эйжел, он не врет, – сказал я. – Эйжел… ну остынь.
Я крепко взял ее за плечо. Вот только не хватало, чтобы она ляпнула те слова, после которых пути назад не будет. Машинист ни в чем не был виноват, и парнишка-помощник тоже.
– Эйжел…
Она посмотрела на меня белыми бешеными глазами. Потом лицо Эйжел расслабилось.
– Ты прав, Ударник…
– Эйжел, я к тебе со всем уважением, – чуть дрогнувшим голосом сказал Пагасо. – Но я человек маленький. Подневольный! Приказали бы мне какую подлость сделать – я бы, может, и взбрыкнул. Но тут-то что я мог? Почту передал, конверт вскрыл – там написано, что вас за Разлом пускать нельзя… Да вы езжайте, что вам тот паровоз? На дрезине медленно, конечно, но…
– Машинист, – негромко сказала Эйжел. Но почему-то ее тихий голос перекрыл шум разогретого паровоза. – Скажи, а ты хочешь совершить такое, что твое имя повторят все железнодорожники Центрума?
Пагасо мгновение помолчал. Потом сказал:
– Я понял. Не дури, девчонка. Все умрем. А не умрем – так меня в тюремный эшелон законопатят до конца дней.
– Не законопатят. Ты все сделаешь под дулом револьвера, прижатого к виску.
Лицо старика пошло какими-то причудливыми пятнами, белыми и красными вперемешку. Не хватила бы его кондрашка!
– Дурь это, девчонка! Не выдержит!
– Уверен? Думал же, небось. Все вы, паровозники, чокнутые на своих железках. Точно не выдержит?
Пагасо достал из кармана мятый клетчатый платок. Вытер лицо. Потом пожал плечами.
– Не знаю. Маленький такой шанс есть. Наверное. По сравнению с мостом – мой паровоз пушинка.
Только тут до меня дошло, чего хочет Эйжел.
– Ты серьезно? – спросил я.
– Сам решай, серьезно или нет, – ответила она, по-прежнему глядя на машиниста. – Это твои друзья. Готов ты за них рискнуть шкурой, и как именно готов, – только ты знаешь.
– Умрем же все! – пробормотал Пагасо. На меня он никакого внимания не обращал, смотрел только на Эйжел. – И паровоз угробим…
– Твой паровоз все равно спишут на лом, как только ты отправишься на пенсию, – сказала Эйжел. – Сам знаешь, старая модель, ГВ-14, она только в таких тупиках небо коптит. А насчет «умрем»… Ты не забыл, что мы пограничников везем? Что они из другого мира… и могут туда уйти в любой миг?
Вот теперь Пагасо посмотрел на меня.
– Ударник, скажи сам. Если мост оборвется… ты сумеешь перенести паровоз в ваш мир? У нас будет несколько секунд!
– Я – нет, – врать мне не хотелось. Обернувшись, я посмотрел на Хмеля и Ашота.
Хмель покачал головой.
Ашот уставился на паровоз. Похоже, прикидывал его высоту.
– Паровоз – не смогу, – сказал он. – Портал такого размера… не растяну. А вот людей, всех кто будет внутри, выдерну.
Кажется, он был абсолютно уверен в своих словах. Черт, как же я завидую тем, у кого быстрые порталы! Кому не нужны все эти танцы в голом виде с полотенцем, песнопения, ругань!
– Ты адреналиновый проводник? – уточнил я.
– Адреналиновый, первого рода, – кивнул Ашот. – Если испугаюсь – тут же портал открою. А если эта хрень сорвется в пропасть – я так испугаюсь, что штаны придется стирать. Гарантирую портал огромного размера и устойчивости!
– Ну, машинист? – требовательно сказала Эйжел. – Готов или как? Если нет – останешься здесь, мы сами рискнем. Но потеряешь шанс на самое большое приключение в жизни!
– Вот же зараза! – восхищенно сказал Пагасо. – Никуда я с паровоза не уйду! Но у меня три условия!
– Говори.
– Первое – я делаю все под принуждением, и ты напишешь об этом бумагу. Ясно? Второе – Бор тут останется. Нечего парню рисковать, у него жена первенца ждет. Третье – если и впрямь погранец нас утащит в другой мир, то пусть клянется, что потом в Клондал вернет!
