Эйжел серьезно кивнула.
– Ты молодец, Ударник. Так и надо. Дружба – дружбой, но когда речь идет о судьбе миров…
Повисла неловкая тишина.
– Эйжел, а почему ты иногда говоришь с акцентом? – спросил я. – Ты же можешь совершенно чисто…
– Это очень мило, – Эйжел улыбнулась. – Мужчинам нравится. Помоги сесть, Ударник…
Я помог ей сесть и подложил под спину подушку.
– Так что, пограничники кого-то подозревают? – спросила Эйжел.
Я ответил не сразу. Не хотелось это говорить, но…
– Да. Ведьму и Кальку.
– Почему? – Эйжел широко открыла глаза.
– Потому что они женщины. А захваченный агент сказал «она». Ну или что-то в этом роде. Он должен был на нашей заставе встретиться с женщиной.
Эйжел задумчиво покачала головой.
– Вот это номер. Вот это… интересный расклад.
– Я за обеих переживаю, – сказал я. – Они мои друзья, обе.
– Понимаю, – кивнула Эйжел.
– А что ты еще хотела сказать? В поезде? – напомнил я. – Еще что-то про агента…
– Больше ничего, – сказала Эйжел. – Я хотела спровоцировать того из вас, кто предатель. Чтобы он занервничал и выдал себя.
– Получилось, – вздохнул я.
– Да, все получилось, – Эйжел задумчиво смотрела на меня. – Как думаешь, Ударник, может, у нас все-таки что-то будет? Снова? Теперь, после всего этого?
Я молчал. Я честно думал.
– У меня шрамы, наверное, останутся, – вздохнула Эйжел.
– Дело не в шрамах, – сказал я. – И даже не в наручниках и плетках. Эйжел, просто мы слишком разные. Меня к тебе и тянет, и многое восхищает. Но ты… понимаешь, ты все равно остаешься чужой. Я все время думаю, что ты еще сейчас выкинешь.
– Понимаю, – Эйжел кивнула. – Да, ты прав.
И опять наступила неловкая тишина…
– А я видел ту хрень, что нес агент, – сказал я. – Детонатор.
– Серьезно? – глаза у Эйжел широко раскрылись. – Нет, что, тебе действительно его показали?
– Да, – сказал я. – Они пытаются понять, что это и к чему. Держат внизу, в подвале, в бронированной камере. Даже притаскивали с Земли рентгеновскую установку, просвечивали… Так ничего и не поняли.
– Не сломали? – поинтересовалась Эйжел.
– Нет пока. Но, наверное, сломают, раз изучить не получается.
– Он… детонатор разложен?
– Да, – сказал я. – Странная такая хреновина, будто взрыв на макаронной фабрике. Трубочки торчат во все стороны.
– В подвале? – уточнила Эйжел.
Я замолчал. Я смотрел на нее и пытался вспомнить, говорил ли я, что детонатор можно разложить. Вроде бы не говорил. Но я все равно упрямо пытался это вспомнить, потому что иначе все получалось совсем уж…
В этот момент дверь в камеру распахнулась. За ней стояли не китайцы-конвоиры, а полковник Берндт Беккер собственной персоной. С маленьким автоматом в руках.
– Отойди от нее! – рявкнул Беккер.
Наверное, он и впрямь мне симпатизировал, а не только использовал как живца, раз не стал стрелять сразу. А может быть, был уверен, что раненая Эйжел, полулежащая в кровати, ничего сделать не сможет, во всяком случае быстро.
Она смогла.
Одной рукой она отшвырнула меня с кровати, так что я отлетел через всю комнату к стене. Другой рукой взмахнула – и между ней и Беккером открылось окно портала. Здоровенного, больше двух метров в диаметре. Портал был открыт со стороны Эйжел, но выглядел как-то странно, непроницаемо-черно, будто окно во тьму. То ли за ним была ночь, то ли светоизолированное помещение.
По ушам ударила короткая очередь – Беккер рефлекторно нажал на спуск. Пули отрикошетили по стенам, но ни криков, ни звука падения не было. Значит, самого Беккера не задело. Повезло.
А Эйжел уже стояла у портала, погрузив в него руку.
В голове у меня был полный сумбур и одновременно – какая-то кристальная ясность.
Эйжел открыла портал! Значит, она никакая не уроженка Центрума, не младшая дочь наложницы вождя горного клана… все это было такой же пургой, как ее умилительный акцент и трогательная любовь к искалеченной родине.
Она не из Центрума.
Она из Очага!
Агент действительно шел на нашу заставу. И он действительно должен был там встретиться с женщиной. Только эта женщина не была пограничником, она была подругой и любовницей пограничников… то одного, то другого.
И детонатор, который ухитрились перехватить пограничники, был действительно очень важен. Может быть, ему и впрямь не было замены – в обозримом будущем или вообще. Потому что это Эйжел перебила охрану в вагоне и сама себе нанесла раны. Рискнула истечь кровью, но гарантировала, что ее доставят в штаб, а не отпустят на перроне, всунув в зубы медаль и пачку ассигнаций.
А сейчас она уйдет. Уйдет же!
Я даже сумел встать, хотя приложился о стену довольно болезненно. Откуда в ней столько силы…
Но Эйжел не собиралась никуда уходить. Она стояла, погрузив руку в портал, а по руке из темноты ползла тьма. Выглядело это именно так, будто Эйжел сунула руку в чернила и те растекаются по ее телу матово-черной пленкой. Пленка доползла до бинтов, нырнула под них – и покрыла все тело девушки, даже лицо, даже ноздри и глаза, даже волосы.
Бинты и трусики остались снаружи, на черной пленке, и это почему-то пугало больше всего.
Я слышал, что такое вроде бы возможно – открыть свой портал и достать что-то «с той стороны». Но у меня такого никогда не получалось, и я никого не знал, кто умел бы это делать.
А Эйжел, превратившаяся в перебинтованную черную статую, уже отступала от портала, вытягивала руку, но рука была не пустая, за ее ладонь цеплялась еще одна черная фигура, а за ту – следующая. Как сцепленные лапками обезьянки, вырезанные на радость детворы из сложенного листа бумаги одним движением ножниц…
Она вытягивала к нам из Очага своих товарищей!
Я подцепил стоящую на столе газовую лампу и швырнул ее в голову Эйжел.
Лампа не взорвалась, в Центруме умели делать надежные лампы. Она даже не погасла и продолжала светить, упав на пол. Лампа была тяжелой, от такого удара любой человек потерял бы сознание. Но Эйжел даже не пошатнулась – похоже, пленка защищала не хуже бронежилета.
Но она обернулась ко мне, и портал в то же мгновение исчез.
Обрезав при этом кисть руки третьего человека, вылезающего из портала.
Так мы теперь и стояли – с одной стороны Эйжел и еще два человека в черной пленке, с другой – Беккер и пятеро парней с экзотическими в наших местах пистолетами-пулеметами «Штайр АУГ». Это явно были не конвоиры, а ребята посерьезнее. Все они – и Беккер, и группа захвата – были в легких бронежилетах – то ли свежедоставленных с Земли и еще не успевших разложиться, то ли не пластиковых, а керамических. Лица группы захвата прикрывали какие-то маски, похожие на респираторы, но с небольшим баллоном. Видимо, изолирующие противогазы короткого срока действия.
