Нэнси хотела заговорить с Генри, но не смогла. Они сидели
совсем рядом, но у нее почему-то не было уверенности — есть ли в машине вообще
кто-нибудь. Не сам ли автомобиль показывает ей то, что хочет, а вовсе не то,
что есть на самом деле? Видимо, Нэнси впала в транс; автомобиль двигался и
вместе с тем оставался неподвижен, парил, мчался и одновременно стоял у входа в
глубокое, мрачное ущелье, по обе стороны которого вздымались величественные
фигуры. Они стремительно проносились мимо и все же оставались на месте.
Неопределимые, они сами определяли все, создавали и удерживали Путь,
уготованный именно ей, Нэнси. Там над дорогой летело облако; сквозила Луна;
туман и превращения царили вокруг, а может быть, это реял белый плащ
Императора, а в лунном свете проступало ясное и холодное лицо Императрицы,
каким оно запомнилось ей по одному из Старших Арканов. Но в ущелье поджидала
тьма; глубже и глубже, неподвижно и на полной скорости Нэнси и ее спутники
уносились туда.
Нет, она не смела заговорить с Генри; он вел машину; если
отвлечь его, они могут разбиться. Нэнси позволила себе только один беглый
взгляд, мольбу сердца, и в тот же миг вспомнила, где видела это лицо раньше. В
колоде Таро ей не раз попадалось изображение Колесницы: возница подался вперед
к двум запряженным сфинксам… У возницы было лицо Генри. Да, Генри… но вот
странно: что-то в этом лице напоминало и тетю Сибил! Лица, фигуры — все
внезапно смешалось. Над полисменами, привратницами, Императором, Императрицей,
Сибил, Генри, сфинксами, возницами росла и грозила вобрать в себя всех чья-то
новая тень. Они мчались именно к ней, к этой форме, которая вот-вот проявится,
к тому лицу, которое сейчас возникнет из…
Автомобиль притормозил, и Нэнси невольно вскрикнула. Впереди
на дороге свет фар выхватил из темноты видимое до мельчайших подробностей тело
худого, обнаженного человека, подвешенное за руки к перекладинам столба; голова
несчастного склонилась на плечо, ее словно подпирал жуткий венец из длинных
колючек. Широко открытыми глазами Нэнси впилась в фигуру и думала лишь о том,
что изображение перевернуто; голова должна быть внизу; так было на картах.
Повешенный изображался вверх ногами. Вот и здесь, сейчас, он точно такой же,
мертвенно-бледный, страдальчески изогнувшийся, и голова склонилась, но она —
вверху.
Нэнси вскрикнула и проснулась. По крайней мере, все
остальные решили именно так. Генри заботливо тронул ее за локоть, отец
раздраженно проворчал что-то, а перед ней на дороге стояло довольно грубо
сработанное распятие.
Генри быстро успокоил ее. Нэнси поудобнее устроилась на
сиденье и совершенно искренне попросила прощения. Да, конечно, ей просто
приснилось что-то страшное.
— Дорогая, это действительно было, — едва слышно
шепнул Генри.
— Конечно, так и было, — хмыкнул отец.
— Конечно, так и есть, — сказала Сибил. —
Кое-кто просыпается, Нэнси.
Они поехали дальше и благополучно добрались до цели, не
считая еще одного приключения, которое уж точно не было сном.
Автомобиль проезжал очередную деревню ближайшую к дому деда,
как объяснил Генри. Ехать оставалось всего пару миль. Они только что миновали
церковь и домик священника. Дорога петляла по холмам, забираясь все выше. М-р
Кенинсби глядел на зимнюю мглу за окном и содрогался, думая о Лондоне, Истборне
и предстоящих пяти-шести днях. Генри только что обернулся к нему и через плечо
обронил: «Теперь недалеко», таким тоном, каким демон у Данте мог бы объявлять
душе, что она уже близка к отведенному ей кругу Ада.
Внезапно Генри выругался и ударил по тормозам. Покрышки
протестующе взвизгнули, машина прокатилась еще немного и встала. В шести футах
перед капотом прямо посреди дороги сидела на корточках какая-то старуха. Рядом
с ней стоял рослый, грубоватого вида юноша и словно ждал чего-то.
— О Господи! — проговорил м-р Кенинсби. Женщина
что-то говорила, но сидевшие в машине не могли ее слышать. Генри открыл дверь и
выскочил на дорогу. М-р Кенинсби открыл окно; Нэнси и Сибил машинально
последовали его примеру.
— Добро пожаловать домой, Генри! — произнесло дряхлое
создание высоким пронзительным голосом.
Генри сделал два шага вперед — неизвестный молодой человек
внимательно посмотрел на него и подошел вплотную к старухе. В свете фар она
казалась очень старой, сухой и смуглой. Платок, покрывавший ее голову, наверное
был когда-то красного цвета, теперь он стал просто пятнистой тряпкой. На ноге,
выглядывавшей из-под рваной юбки, красовался грубый мужской башмак. Старуха
выпростала руку из шали и помахала перед Генри сухонькой ладошкой, словно в
нелепом приветствии.
— Что ты тут делаешь? — раздраженно спросил Генри.
Нелепое существо в ответ захихикало.
— Я шла к Аарону в гости, Генри. Я очень устала. Не
подвезешь меня в своей роскошной карете? Меня и Стивена. Милого крошку Стивена
— он так заботится о своей бабушке, о своей бабке… — Ее речь сменилась
невнятным бормотанием. Генри посмотрел на Стивена.
— Убери ее с дороги.
Юноша с недоумением оглянулся.
— Она делает, что хочет, — невыразительно произнес
он.
— Две пригожие госпожи и один пригожий
джентльмен, — забормотала старуха. — Добрая барышня, и она впилась
взглядом в Нэнси, смотревшую из окна, — добрая барышня, тебе предсказывали
будущее? Он, — старуха ткнула большим пальцем в сторону Генри, — он
думает, что умеет предсказывать судьбы, но он ведь не бог. Повезет тому, милая
барышня, кто повстречает богиню в пути. Тебе повезет, тебе и твоим детям, если
богиня расскажет твою судьбу.
Генри что-то пробормотал, но так тихо, что его не
расслышали. Сибил открыла дверцу и вышла из машины. М-р Кенинсби резко
произнес: «Вернись, Сибил», — но она только улыбнулась в ответ. Тогда и
он, крайне неохотно, выбрался вслед за сестрой. Старая ведьма смотрела на них,
склонив голову набок.
— Молодая госпожа боится богини? — спросила
она. — Или она тоже поможет мне искать? Благословен тот, кто найдет его.
— Уйди с дороги, Джоанна, — почти не сдерживая
раздражения сказал Генри.
— Генри, милый, — сказала Сибил, — может
быть, нам с ней по пути?
Он гневно махнул рукой, но не ответил.
Вы ее знаете, Генри? — резко спросил м-р Кенинсби.
— Папочка! — Нэнси нежно тронула отца за
рукав. — Не сердись на нас, Генри не виноват.
«На нас», — горестно подумал м-р Кенинсби. — »На
нас! Ничего себе!»
— Хочешь вернуться домой? — спросил Генри.
— Домой? — пронзительным голосом переспросила
старуха. — Поля, реки, море — вот его дом. У вас одеяла, у вас — постели,
у вас — тепло, а мой младенец холодный!
