Генри махнул рукой, показывая, что все сейчас уладит. Ведьма
склонила голову к другому плечу и посмотрела на него.
— Будь ты проклят, Генри Ли, — вдруг закричала она
пронзительно, — если ты знаешь и не говоришь мне. Я ведь только старая
дура, а ты — человек образованный, адвокат, но ты ушел жить в дома и забыл про
тех великих, которые живут в шатрах. И если ты найдешь хоть клочок кожи и не
скажешь мне, если ты найдешь то место, куда упала хоть капля крови, и не
скажешь мне, ты будешь уничтожен вместе с врагом, когда я и мой сын снова
найдем друг друга. Я прокляну тебя и языком моим, и руками, я наложу на тебя
заклятье, я…
— Уймись, — грубо перебил он. — Кто ты такая,
чтобы проклинать? Ты — простая старуха-цыганка, Джоанна.
— Я была цыганкой, — сказала она, — а теперь
я больше, намного больше. Ага, испугались! Будь ты проклят, Генри Ли! Стивен!
Стивен!
— Да, бабушка, — отозвался юноша.
— Говори, говори немедленно — кто я?
Стивен ответил совершенно бесцветным голосом:
— Великая богиня.
— Как имя богини? — пронзительно спросила Джоанна.
— Странница Исида, — прозвучал меланхоличный
ответ.
— Что ищет Странница Исида?
— Плоть, кости и сердце умершего. — Юноша облизнул
пересохшие губы.
— Где они, плоть, кости и сердце умершего?
— Здесь, там, повсюду.
— Хороший Стивен, славный Стивен, — удовлетворенно
пробормотала она и внезапно вскочила на ноги. Генри метнулся, чтобы оказаться
между ней и Сибил, но у него на пути встал Стивен. Мужчины готовы были
сцепиться, но голос м-с Кенинсби остановил их.
— Где же ищет их Божественная Исида? — невозмутимо
спросила старуху Сибил.
Джоанна перевела взгляд с Нэнси на Сибил, и на лице у нее
отразилась радость. Она шагнула вперед.
— Кто ты, которая говорит так, словно знает богиню?
Когда мы встречались с тобой? Сибил тоже сделала шаг вперед.
— Может, на рисовых полях, — отозвалась она, или в
городах. Не помню. Нашла ли ты хоть часть того, что ищешь?
Дряхлое существо подошло еще ближе и протянуло руку. Сибил в
ответ протянула свою. Их руки соединились, и женщины застыли. Слева от них
напряженно и враждебно смотрели друг на друга два молодых человека; справа м-р
Кенинсби, трясясь от негодования, стоял рядом с Нэнси около машины.
А вокруг над холмами Сассекса сгущалась зимняя мгла.
— Ведь ты чужестранка… христианская крыса, не то
вопросительно, не то утвердительно проговорила ведьма. — Тебе ли узнать
богиню, даже если ты встречала ее в Египте?
— «Из Египта воззвал я сына моего», — сказала Сибил. —
Можно ли искать бога и не принадлежать к его дому?
— Тогда поклонись мне! — вскричала
безумная. — Поклонись Божественной Исиде!
— Но ведь я поклялась поклоняться только Богу, мягко
ответила Сибил. — Пусть простит меня Исида, и мы с ней вместе будем искать
единство.
— Они разорвали его, они разбросали его повсюду, —
причитала несчастная. — Он был хороший, такой хороший, когда однажды играл
со мной!
— Он будет такой же хороший, когда найдется, успокоила
ее Сибил. — Мы непременно найдем его. Хочешь пойти со мной искать его?
Цыганка повернула голову и принюхалась.
— Оно приближается. Я чую это уже несколько дней. Они
собирают его воедино — ветра и воды несут его. Иди своей дорогой, чужеземка, и
позови меня, если найдешь его. Я должна быть одна. Я одна, и я иду одна. Я —
богиня. — Она пристально посмотрела на Сибил. — Но я благословлю
тебя. Преклони колени, и я благословлю тебя.
М-р Кенинсби много лет занимал ответственный пост попечителя
дома умалишенных, но за все эти годы он ни разу не испытал такого потрясения.
Его сестра встала на колени. Но прежде, чем он успел вмешаться, рука Нэнси
твердо сжала его плечо. Старуха простерла обе руки над головой Сибил и
разразилась потоком непонятных слов. Только в конце она снова заговорила
по-английски:
— Это — благословение Исиды. Иди с миром. Стивен!
Стивен! — Юноша тотчас оказался подле нее. — Мы уходим. Мы уходим не
с ними — этой ночью еще не с ними. Я учую его, я узнаю его, мое дитя, моего
Осириса! Он был убит, и он возвращается. Гор, Гор, пришествие Бога! — она
схватила молодого человека за руку и через мгновение темнота скрыла обоих.
Сибил поднялась на ноги и как ни в чем ни бывало произнесла:
— Генри, не пора ли нам ехать? Кажется, мы здесь больше
не нужны.
Он почтительно распахнул перед ней дверцу.
— Вам действительно это удалось. Откуда вы знали, как
надо говорить с ней?
— Мне показалось, что она говорит очень здраво, —
ответила Сибил, садясь в машину. — На свой лад, конечно. И мне хотелось,
чтобы она поехала с нами, потому что… я подумала, что она имеет какое-то
отношение к вашей семье.
— Джоанна — сестра моего деда, — подтвердил
Генри. — Конечно, она сумасшедшая. Она… но об этом я лучше расскажу вам
как-нибудь в другой раз. Стивена она где-то подобрала и научила называть ее
«бабушкой» в память о ребенке, который у нее должен был быть.
— Мы просто поговорили, как две тетушки, —
подытожила Сибил, усаживаясь поудобнее. — Мне встречались и менее здравые
головы.
— Что ты мелешь, Сибил! — наконец прорвало м-ра
Кенинсби. — Это просто скандальное представление! Знаете, Генри, я
полагаю, нам следует немедленно вернуться в Лондон. Подвергать мою сестру таким
переживаниям! Почему вы не вмешались?
— Дорогой, но это будет так утомительно — возвращаться
в Лондон, — сказала Сибил. — Мы же все уладили. Я немного замерзла,
Генри, не могли бы мы ехать чуточку побыстрее? Доберемся до места, там и
поговорим.
— Стоять на коленях посреди дороги! — не мог
успокоиться м-р Кенинсби. — Что ж, очень хорошо, поедем дальше, раз ты
хочешь. Может быть, мы тоже сумеем кое-что учуять. Интересно, Генри, а дед ваш
такой же, как его сестра? В таком случае нас ожидает весьма приятное Рождество.
Он, наверно, тоже захочет, чтобы я ему время от времени кланялся, так сказать,
для создания непринужденной атмосферы.
Сибил положила ладонь ему на колено.
— Жаловаться следует мне, — сказала она. — Не
тревожьтесь, Генри. Мы знаем, что для вас эта сцена была гораздо неприятнее,
чем для нас всех. — Рука Нэнси протянулась к ней. Сибил легонько погладила
ее. — Дитя, ты же совсем замерзла. Давайте-ка поскорее доберемся до дому.
Даже христианская крыса не переживайте, Генри, — не откажется от камина и
ломтика поджаренной ветчины. Лотэйр, дорогой, я хотела у тебя спросить как раз
перед тем, как мы остановились, — как называется вон та звезда?
