— Анабель!
Снежная буря — это, конечно, серьезно, но вовсе не повод для
истерик; Анабель обязана быть под рукой, в конце концов это ее работа. С другой
стороны, как-то неловко распоряжаться чужой прислугой, и прежде, чем позвать
еще раз, Сибил обратилась к Аарону:
— Надеюсь, вы извините меня? Может быть, вы сами ее
позовете?
Но, как видно, слова для Аарона уже утратили всякий смысл.
Тогда Сибил позвала в третий раз, теперь уже тоном, не терпящим возражений и
промедлений:
— Анабель! Где ты там?
Анабель покорно подняла голову. В обширном пространстве
зала, заполненного снегом и туманом, она смутно различила движущиеся тени.
Чувство долга и непонятное возбуждение заставили Анабель решительно отстранить
вторую служанку.
— Я иду, — твердо отозвалась она.
— Ну так иди поскорее, — поторопила Сибил. —
Я понимаю, девочка, все это довольно необычно, но сначала — дело, удивляться
будешь потом.
К своему изумлению, Анабель без особого труда преодолела
несколько футов сплошной туманно-снежной пелены и убедилась, что это не столько
страшно, сколько здорово. С первым же шагом плотная бело-золотая кисея
взвихрилась вокруг нее, подхватила, понесла и вынесла прямо к странной госпоже,
которая запросто разгуливает по залу в этой адской свистопляске, да еще и
смеется при этом, с легкостью закрывает двери, взломанные стихией, а теперь вот
без особого труда волочет старика через этот хаос… А куда, собственно, его надо
тащить?
— Куда прикажете, мадам? — Анабель снова
превратилась в исполнительную, расторопную служанку.
Сибил ободряюще улыбнулась ей — и эта улыбка показалась
Анабель ярче разлившегося вокруг золотого сияния, настолько ярче, что свет,
разлитый по залу, на миг стал лишь отражением этой улыбки.
— Вот и умница! — произнесла мисс Кенинсби. —
Так, давай-ка подумаем. В гостиную. Вы с моим племянником построили там
настоящую баррикаду, а?
Анабель против воли улыбнулась в ответ. Некоторое время
назад ей пришлось служить у дамы, которая была убеждена, что стоит одарить
прислугу улыбкой, и та просто обязана совершать чудеса работоспособности. Дама
готова была пользоваться своим изобретением круглые сутки, никогда не забывая
проверить результат. Вот после этого Анабель и взяла за правило никогда не
улыбаться в разговоре с хозяевами. Итак, теперь уже втроем они неторопливо
добрались до гостиной, где Аарона с почестями уложили на диван. Сибил
опустилась на колени, закатала штанину и принялась обследовать его лодыжку.
— Похоже, ничего опасного, — заметила она, положив
ладонь на больную ногу. Она помнила, каким любезным был их хозяин, и всего лишь
хотела соблюсти ответную учтивость. Аарон встретился с ней глазами и разом
прекратил свое полубезумное бормотание.
Рука Сибил снимала боль; ее воля слилась с той силой, внутри
которой существовали они оба; она любила эту силу и поклонялась ей, просто
думая об Аароне: о его насущных нуждах, страхах, боли. Скоро от сострадания
начала ныть и ее собственная лодыжка, и это было нормально, ведь Сибил не
собиралась отделаться обычным легковесным сочувствием, нет, она всерьез
соединила свою жизнь и жизнь Аарона. Сейчас она была его заступницей; две
слившиеся природы легко понимали друг друга. Их глаза обменивались малейшими
оттенками чувств и состояний. На миг Сибил вздрогнула, но не от боли, — ей
передался страх Аарона. Но страх тут же растворился в ней и исчез, попросту
растаял, не найдя пищи в ее душе, а вместе с ним ушла и боль. Сибил улыбнулась
Аарону, потом на ее лице проступило обычное безмятежное выражение, и она убрала
руку.
— О нет, это совсем не так опасно! — проговорила
она, отвечая на невысказанные опасения старика, и опять легко улыбнулась.
Едва ли она отчетливо представляла, что, собственно, имеет в
виду, но Аарон, видимо, почувствовал в ее словах глубинный смысл.
— Что ж, тогда пусть приходят, — вздохнул
он. — Какой же я был дурак, когда думал, что знаю.
— Ну, разве в этом дело, — сказала Сибил. —
Просто нога подвернулась в спешке.
Аарон сел на диване, потом, словно забыв о больной ноге,
встал. Несколько секунд он прислушивался к своим ощущениям, потом в сознание
скользнула совсем другая мысль, и он вздрогнул.
— Облако! Живое облако! — вскрикнул он. — И
там Джоанна!
Сибил легко и непринужденно поднялась на ноги.
— Да, — задумчиво проговорила она, — Джоанну,
пожалуй, вполне может занести не туда. Наверное, стоит поискать ее.
— А надо ли? — нерешительно проговорил
Аарон. — Пусть сражается с ними сама, если ей так хочется. Что-то боюсь я
опять соваться в этот туман.
— Туман? Какой туман? — переспросила Сибил. —
И почему вы называете его живым облаком?
— Фигурки были созданы именно из этого облака, —
ответил он почему-то шепотом. — Оно — во всем; это те золотые руки,
которые создают нас и наши жизни. Увидеть их — значит умереть; никто не в силах
вынести этого.
— Разве наши руки так сильно отличаются от них? —
удивилась Сибил.
— О, по жизненной силе они не идут с ними ни в какое
сравнение, — ответил Аарон. — Мы знаем, — торопливо продолжал
он, — иногда рождаются люди, которых еще в колыбели касается тот или
другой из Старших Арканов… — голос старика немного захлебывался, он словно
старался заговорить Сибил, заставить ее забыть о грозящей опасности. —
Цезарь, Наполеон… Император заглянул в Олимпию в ту ночь, когда был зачат
Александр, Сила навещала мать Самсона. Иерофант касался крошечных ладошек
будущих великих священников. Иногда приходит Смерть — так было с ребенком
Джоанны, с младенцами, убитыми Иродом. Приходят и такие, которых мы совсем не
можем видеть, ведь кроме семидесяти восьми степеней есть и другие…
— И вот уже долгие годы Джоанна плачет по своему
ребенку… — задумчиво сказала Сибил. Аарон поймал ее руку.
— Оставьте ее в покое! — воскликнул он. —
Может быть, она решит обернуть магию против сильных мира сего, тогда она умрет,
рассыплется в прах. Лучше держитесь от нее подальше.
— Однажды она благословила меня своими руками, —
мягко заметила Сибил. — И я никак не могу разглядеть этот ваш туман, хотя
должна признать, во всех вещах вокруг проявилась новая красота. Пойдемте же.
— Если вы вступите в облако, вам никогда не выйти из
него, снова закричал Аарон. — Руки утащат вас вниз, руки Предвечного
Начала.
— Пойдемте посмотрим, — просто сказала она. —
Кроме Джоанны там ведь и другие. А сквозь туманы, какими бы они не были, всегда
можно найти путь. — Она взглянула на Анабель. Служанка ошеломленно
прислушивалась к заумным речам. — Спасибо, моя милая, — сказала ей
Сибил. — Ну что же, не пора ли идти? — И она решительно направилась к
выходу.
