– Ему дважды выстрелили в лицо, – сказал дежурный врач. – Каждое ранение – смертельное. Завтра с девяти можете придти в морг на опознание, при себе иметь паспорт. Или созвонитесь с прокуратурой.
Врач назвал телефон, по которому брат покойного может связаться со следователем. Паук, вздохнув, положил трубку. Еще через сорок минут картина события стала постепенно вырисовываться. Связавшись с единой справочной службой, Паук выяснил, что человека с приметами Кота, имеющего при себе справку об освобождении, выписанную на имя Николая Шубина, в московские больницы и морги не поступало. Но в один из моргов доставлен труп некоего Дмитрия Пашпарина. Того самого дружбана Кота, который сидел за рулем БМВ. Час от часу не легче.
Паук сел на кухне, открыл пакет молока и призадумался. Затем сорвался с места, вошел в спальню, вытащил из-под кровати чемодан и стал складывать в него носильные вещи. Возможно, что он сам оказался в опасности. Кто знает, как умер Резак, и сказал ли он что-то перед смертью. Может статься, в забытьи или в агонии он ненароком помянул своего напарника. Шанс не велик, но все же лучше исчезнуть из города хотя бы на пару недель. И вернуться, когда немного уляжется пыль.
Паспорт на имя Шалевича, что лежал в кармане Резака, – подлинный. Только фотография переклеена. Настоящий Шалевич исчез два года назад, будучи проездом в Москве. Человеком он был одиноким, работал разъездным торговым агентом комбината по выпуску детской одежды. Закупал фурнитуру и еще какую-то ерунду. По рассказам Шалевича, с которым Паук пропьянствовал целый вечер, у торгового агента есть двоюродный племянник и брат. Но они мало интересуются судьбой родственника. Где спрятан труп Шалевича, не знает никто кроме Паука.
Если прокуратура все же начнет копать в этом направлении, концы найдутся не так уж скоро. Пока составят запрос, пока на месте в Брянске будут устанавливать личность, искать родню. Пока составят ответ и отправят его обратно в Москву и уже здесь выяснят, что паспорт Шалевича подложный, пройдет не меньше недели.
Труп Резака дактилоскопируют и, чтобы установить личность, начнут поиск по картотекам криминалистического учета, автоматизированным поисково-учетным системам. Прокуратура подключит Главный информационный центр МВД. У ментов есть приметы Резака, его дактилоскопическая карта. Эта бюрократическая процедура займет неделю. Когда идентифицируют личность Резака и установят его место жительства, могут всерьез взяться за дело. Нащупают его контакты, связи, круг знакомств. И пойдет, и покатится...
Если следователь прокуратуры окажется человеком настырным, есть шанс, что опера нагрянут к Пауку. Прямых доказательств его причастности к мокрому делу нет и быть не может. Да и Паук слишком тертый калач, чтобы взять его взяли на испуг и притянули за хобот. Но менты потреплют нервы, могут так обработать, что неделю будешь ссать кровью и кончать камнями из почек. На время надо отойти от дел и залечь на дно. Он с самого начала чувствовал, что с мочиловым Кота возможны осложнения. Так оно и получилось. Кот оказался хитрее или удачливее Резака.
* * *
На сборы хватило получаса, Паук, переодевшись в новый костюм, вынес чемодан и дорожную сумку в прихожую. Оставил вещи у двери и вернулся на кухню, снял со стены декоративную полочку со склянками для специй. Ножом отодрал кафельную плитку, державшуюся на соплях. Достал из крошечной ниши пакет с деньгами и новый паспорт на имя Позднякова Виктора Федоровича, проживающего в Питере.
Паук опустил документы и деньги в карман, допил стакан молока и снял телефонную трубку. Он, в случае любых осложнений, должен был позвонить Чугуру, поставить его в известность. Конечно, этот сраный чекист Пауку – никто, хрен на ровном месте. Пару раз Чугур давал Резаку какие-то поручения, а Паук оставался на подхвате: помогал с транспортом и квартирой. Так то – дела давно минувших дней, все забыто и поросло бурьяном. И все же позвонить куму надо. Как говорится, не плюй в колодец. Паук достал бумажку с номером мобильника, набрал номер.
– Это я, – сказал Паук, услышав знакомый голос, но по имени не назвался. Он постучал пальцем по телефону. – Твою трубу не слушают?
– С чего вдруг слушать? И кому понадобилось?
– И то ладно, – отозвался Паук. – Плохие новости. Нашего общего друга скоро проводят на свалку. И вместе с ним Ошпаренного. А Кот ушел. Так получилось...
Долгая пауза, Паук слышал, как Чугур тяжело вздохнул. Кажется, он не мог осмыслить того, что случилось. Не мог подобрать слов для ответа.
– Это как... Это как же? – выдохнул он.
– Почем я знаю? – пожал плечами Паук. – Меня рядом не было. Кажется, наш знакомый попал в ловушку. Его заманили на стройку и обесточили.
– Ты сможешь закончить работу? Сам, один?
– Нет, не возьмусь, – ответил Паук. – Я решил обрубить концы. На время. На этой вилле, откуда звоню, больше не возникну.
– Я хорошо подогрею, – пообещал Чугур. – Привезу аванс хоть завтра.
– Сказал же нет. Может, я сам засветился. Пока не знаю. Перед отъездом хочу дать тебе один совет. Ты там поосторожнее.
– Это в каком смысле? – повысил голос Чугур. – Как это понимать?
– В том смысле, что Кот может оказаться где-то рядом. Так что не зевай и на всякий случай готовься к неприятностям.
Паук хмыкнул и дал отбой. Через десять минут он вышел из подъезда, поймал левака и велел отвезти его к Ленинградскому вокзалу. Билеты на ночной поезд в кассе наверняка есть. А нет, так он с проводницей договорится.
Продолжение следует
